Андрей Мансуров - Другое Существо

– Эй!.. Подъём! – попытки похлопать по щекам, и потрясти за волосы не дали результата: напарник упорно не желал вылезать из бессознательного состояния. Да и ладно. Не страшно. Электрошок не ломает костей, и не лишает детородной функции, как, например, профессиональный удар пяткой Мартена.

Приподняв за плечи и посадив напарника на пятую точку, Мартен подлез под его немаленькое туловище. Взвалил на спину, покряхтел.

Осталось только добраться до второй берлоги – первая-то явно засвечена.

Рюкзак с добычей пришлось закинуть на живот, потому что на плечах бесчувственным мягким мешком распласталось тело кореша.

Ладно: дотащит он его уж как-нибудь…

А там и отсидеться можно спокойно, пока не кончится ночь.

На этот раз он проснулся необычно: не в тот момент, когда его избивали бы, или ловили, или от боли он терял бы сознание.

Нет, сегодня Мартен проснулся сам. Если верить тому, что помнится вот сейчас, по горячим, так сказать, следам из своего сна – уже донеся напарника до запасной берлоги.

Вроде, ситуация… Не критическая?!

Или…

Или потом, позже, с ним тем случится что-то нехорошее?

К ним вломится патруль особистов? Рухнет заброшенное здание, в подвале которого они и оборудовали запасную берлогу? Или…

Но Мартен не помнил, что будет дальше. Да и вообще: те беспорядочные и обрывочные воспоминания, что иногда возвращались к нему в снах «из прошлой жизни» ничего ему не проясняли, кроме того, что он – отлично обученный и «инициативный» боец.

Способный постоять за себя. Жестокий и жёсткий. Расчётливый.

Да, его теперешняя «работа» мало напоминает то, чем занимался в дни, так сказать, бурной юности. Да и зрелости. Но ведь в полуразрушенном и умирающем портовом городе не так уж много возможностей для – не то, что нормального, а и просто – существования. Это – даже не говоря о «заработке». Заработка там, где он жил (Правильнее всё же сказать – выживал последние тридцать пять лет!) с момента, как начал себя осознавать, не было ни у кого, почитай, лет восемьдесят… А продукты и одежда, не говоря уж о крыше над головой, оборудовании, и лекарствах, нужны. Для выживания.

Правда, отдельные моменты этой старой жизни Мартен помнил, вернее, они являлись ему в снах, очень чётко. Словно они и правда – произошли вот только что. Ярко, будто освещённые полуденным солнцем, подробно. Он даже вспоминал тогда, что вот в этой, запасной, берлоге всегда воняло хлоркой, а вот та биодевушка-кукла из борделя Большого Бориса пахнет жасмином: не иначе, как какой-то из клиентов ностальгировал, и щедро полил псевдоплоть найденным или украденным где-то флаконом с одеколоном… Одеколон сейчас – немыслимая роскошь. Поскольку всё вокруг пропахло насквозь, словно на века, плесенью, п о том, рыбой и пылью. Ну а радиация не пахнет. К сожалению.

С другой стороны, были вещи, вроде, гораздо более важные для той, прошлой, жизни, но которых он почему-то вспомнить не мог. Например, он помнил, знал, что у него есть напарник, и тому вполне можно доверять – они спасали друг друга не раз! – но как его зовут?! Имя ускользало: так, как исчезают предрассветные тени и туман.

Вот, казалось бы, сейчас он вспомнит!.. Ведь должен же он помнить!

Но ни фига не вспоминалось.

А ведь имя напарника, и то, как и где они познакомились и стали работать вместе, имеет в тысячу раз большее значение для выживания, чем память о том, чем пахнет шлюха в борделе…

Не-ет, причуд своей новой памяти Мартен понять пока не мог. Оставалось ждать и надеяться – а вдруг наступит время, когда он вспомнит всё. И поймёт, как здесь оказался.

Мартен перевернулся на спину.

Сорок седьмой раз он просыпается здесь, (Если условно считать такие пробуждения за дни – то он здесь полтора месяца!) и конечно, теперь осознаёт себя гораздо лучше, чем в самые первые три дня. Когда он даже не понимал – кто он, что он, зачем он здесь…

Первыми, в первый же день, вернулись инстинкты: он смог ходить на своих новых ногах, и вполне успешно манипулировать тем, что сейчас заменяло ему руки.

Однако долго «предаваться» самоисследованию ему не дали: первого противника он получил как раз спустя три дня адаптации. Конечно, этот враг запомнился Мартену лучше всего: первый же! И так страшно оказалось осознать, что вооружённый мечом коротышка совсем не шутит, когда пытается Мартена этим самым мечом – убить.

Именно – убить!

Но то, что пробудилось в его теле, и подсознании – навыки, наработанные до автоматизма! – позволили ему тогда убить первого человека. Помогли в этом новые, «встроенные», «причиндалы» этого тела – огромные, острые и прочные, когти на руках.