Светлана Кораблева - Тысяча кораблей

"Ризоплас… Почему я раньше ничего не слышал об этой планете? Откуда они вообще могли взяться? Не Федерация, не Торговая лига, не Чужие… Хотя, почему не чужие? Они сказали, что в их союзе такой планеты нет… Врут? Да не должны… Да и название не Чужое… Неужели последний осколок Эпохи Изоляции? И почему футбол? Зачем эти ультиматумы? Какой-то отбор? Нет. Слишком сложно… Экспансия? Запугивание? И оружие… Что же это за оружие?"

Виктор засмотрел "до дыр" видео последних минут Эдема. Снимали с двух королевских катеров одновременно. И с обеих сторон одно и то же. Планета не взорвалась, нет. Она просто тихо рассыпалась на несколько почти одинаковых кусков. Ни взрыва, ни пыли, ни шума… Цветущая планета – и несколько безжизненных астероидов. И все. Приборы не засекли ничего и никого в районе звездной системы Эдема. Никого и ничего.

Выбор планет. В этом выборе нет никакой системы и логики. Вообще никакой. Планеты, которые получили ультиматум, казалось, были выбраны наобум. Новая Голландия – планета всеобщего разгула и вседозволенности, Эдем – курортный рай, Бекхэм – одно сплошное футбольное поле и Земля – заповедник истории и место обитания правительства Федерации. Ничего общего!

А если идти от противного? Эдемцы и бекхэмнианцы описывают одну планету, но разные команды. С эдемцами играли люди, с бекхэмнианцами – чужие. Чужие и люди, живущие на одной планете? Немыслимо! Невозможно! В прошлом были попытки совместного проживания людей и Чужих на одной планете. Не единичные попытки… Но все, ВСЕ провалились. Слишком мы разные. Сотрудничество? Да! Торговля? Конечно! Совместное проживание? Нереально!

"Нереально? А вот на этом Ризопласе живут… Может, они так взаимную агрессию выплескивают во вне? Этими ультиматумами и матчами…"

Рядом более активно завозилась Сандрин.

– Виктор, они сели! Мы должны быть перед катером раньше, чем откроют люк…

– Ага. С чего бы это? – Виктор был зол из-за потерянного времени. – Им, значит, можно черти где летать, а мы должны вытягиваться по свистку?

– Этикет, Виктор! – Сандрин чуть не плакала. – Им положено опаздывать от сорока минут до полутора часов. Нам оказали нереальное уважение, приземлившись ровно через сорок минут от назначенного времени и ни секундой позже!

– Сандрин, – вкрадчиво сказал Виктор, поднимаясь и приглаживая рукой волосы, – напомните мне потом спросить у Вас, какого черта мы торчали тут эти сорок этикетных минут!

И Виктор первый окунулся в марево посадочного поля.

*****

Пожилой мужчина смотрел на свою юную спутницу и облегченно улыбался. Все-таки он правильно сделал, что полетел на Землю сам и взял внучку с собой.

После гибели их родной планеты внучка напоминала робота – ни чувств, ни эмоций, ни улыбки, ни слезинки. Ни единого проблеска интереса ни к чему… А сейчас она чуть ли не плющила нос об экран, играющий роль окна в их каюте.

– Дед, скоро сядем? – повернулась к нему девушка.

– Через семь минут.

Внучка поджала губы и что-то буркнула себе под нос. Дед улыбнулся, прекрасно зная ход ее мыслей.

– Милая, не мы придумали этикет и не нам его отменять.

Девушка оторвалась от "окна", подбежала к мужчине и обняла его.

– Дедуль, спасибо что настоял, чтобы я полетела с тобой. Земля – это то, что нужно.

– Конечно, солнышко, у тебя же самый мудрый дед во вселенной.

"Прошу занять посадочные кресла и пристегнуть ремни!" – разнесся по кораблю металлический голос.

Девушка одним прыжком оказалась в удобном кресле, мгновенно принявшем очертания ее тела, и пристегнулась.

Дед чинно сел в свое, пряча улыбку в седых усах.

Корабль чуть дрогнул и пошел на посадку. И вот он твердо стоит на плитах взлетно-посадочного поля.

Виктор стоял перед кораблем практически на вытяжку и ужасно злился. Мало того, что было очень жарко, мало того, что он вынужден был слушать бубнение Сандрин, которая пыталась впихнуть ему в голову этикетные мудрости уже несуществующего Эдема, так у него еще просто невыносимо чесался нос. Так хотелось почесать его, взъерошить волосы, мгновенно оказаться в прохладе своего кабинета и заняться, наконец, неотложными делами. А приходилось стоять и ждать. Стоять и ждать, когда же откроется люк, выйдут те, из-за кого Виктор теряет драгоценное время, и можно будет наконец-то уехать из этой жары. Стоять, ждать и злиться…

Люк дрогнул и стал открываться.

"Наконец-то", – с облегчением подумал Виктор.

– Первыми появляется охрана, – тихонько говорила Сандрин. – Не шевелитесь. Любое движение во время выхода охраны воспринимается как попытка покушения.