Игорь Волознев - Дарт и агенты Рассадура

Дарт подбежал к нему, озираясь на бреющий невдалеке флайер.

— Что, приятель, несладко тебе? — заговорил он на галактическом эсперанто. — Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы столкуемся по-хорошему. Мне уже приходилось иметь дело с иллясками. Это честные, мужественные люди, среди них не было никого, кто бы оставил товарища в беде. И я никак не ожидал, что илляск окажется в банде рассадурских убийц!

— Зря стараешься, полип, — свистящим шепотом ответил уроженец Илла. — На жалость меня не возьмешь. Я дал присягу Рассадуру и скорее умру, чем нарушу ее.

— Это я знаю, что илляски слово свое держат крепко, — сказал Дарт. — Это гордый, независимый народ, который даже не пожелал вступить в Галактическую Конфедерацию, настолько он дорожит своей свободой! Но что останется от этой свободы, когда Илл накроет черная тень Империи? Подумай, кому ты служишь. Твои дружки выносили тебя из флайера как старую изношенную тряпку. Ты им не нужен. Больше того — ты представляешь для них опасность как лишний свидетель.

Как бы в подтверждение его слов с флайера ударил бластерный луч, который прошел по земле в полуметре от головы илляска. Трюфон, рыча от ярости, давил пальцем на пусковую кнопку, огненный луч плясал, оставляя на траве выжженные пятна и все ближе подбираясь к гуманоиду.

Защищая илляска, Дарт подставил под луч собственйую спину. Трюфон разразился гневными воплями и, отложив-блайтер, вновь взялся за гранатомет. Воспользовавшись его заминкой, Дарт подхватил илляска и дотащил до ближайшего оврага. Почти сразу, как они смылись в нем, по оврагу ударило несколько разрывных снарядов.

Комиссара снова отшвырнуло, илляск же оказался наполовину погребен осыпавшимся склоном. Подбежав к нему, Дарт обнаружил, что тело гуманонда страшно изувечено оскадками, а сам он еле дышит.

— Я отомщу за тебя, если ты скажешь, ще их логово! — закричал Дарт, обхватив умирающего.

— Трюфон и Гибби — гнусные подонки… — с усилием прошелестел илляск.

Из его горла вылетело что-то вроде стона, тело изогнулось, щупальцы конвульсивно задрожали.

— Они охотятся за тобой, — заговорил Дарт, приникнув к его голове. — Но у тебя есть шанс выкарабкаться из передряги… Притворись мертвым. Трюфон не уберется отсюда, пока собственными глазами не удостоверится в твоей гибели… Все будет отлично. В ближайшем госпитале тебя заштопают…

Над оврагом зарокотало, и Дарт, посмотрев вверх, увидел в люке пролетавшего флайера искаженную от злобы зеленую физиономию.

Похоже, Трюфон догадался, что илляск еще жив. Гартигасец проревел что-то, погрозил кулаком и, когда через минуту флайер снова показался над оврагом, на его дно обрушилось с десяток разрывных гранат. Но прежде Дарт успел выдернуть илляска из завала и отбросить в сторону. И все же осколки достигли тела гуманоида. Комиссар видел, как оно судорожно дернулось, как срезало крупным осколком сразу два щупальца и илляск завыл, задрожал в агонии, тело его стало коченеть. Дарт подполз к нему.

— Где их логово? — закричал он в ухо илляску. — Куда Трюфон должен доставить кассету? Ответь мне! Это твой последний шанс отомстить подонкам!

Илляск судорожно раскрыл рот, и в свисте, который исторгся из него, комиссару скорее почудилось, чем послышалось:

— Трюфон — гнусный ублюдок… Я его ненавижу… Но я дал клятву. Ты прав, полип: илляски гордый народ. Еще ни один из нас не запятнал себя как клятвопреступник. И я тебе… ничего не скажу…

Из носовых и ушных отверстий гуманоида стала выдавливаться какая-то вязкая бледно-зеленая жидкость, свист перешел в хрип, грибовидное тело несколько раз дернулось и застыло…

Снова над оврагом пролетел флайер. Дарт вовремя отпрыгнул в сторону — гранаты взорвались там, где лежало мертвое тело илляска, разорвав его и далеко разметав останки.

Дарт со всех ног побежал вдоль оврага, дно которого быстро поднималось. Через несколько минут он оказался на равнине. Отсюда его хорошо было видно из кружившего флайера. Бандиты тотчас устремились к немуТрюфон не мог отказать себе в удовольствии дать по комиссару залп. Дарт только этого и ждал. Когда его отшвырнуло взрывной волной, он остался лежать. Грудь его, ноги и руки были утыканы осколками. В таком виде его всякий бы принял за мертвеца, и Трюфон, конечно, не составил исключения.

Испустив восторженный крик, гартигасец несколько минут хохотал, созерцая поверженого противника. Флайер постепенно снижался и, наконец, сел метрах в пятидесяти от комиссара, ближе к тому месту, где на дне оврага лежал изувеченный труп илляска.