Николай Захаров - Авантюристы. Книга 6

– Да что вы говорите? И удалось соблазнить?

– Потому-то и прогнал папаша, что заподозрил что-то. Он всегда подслушивал и подглядывал, но Клара хитрее. Она всегда при входе во двор какой-нибудь мелкий беспорядок оставит и папаша не удержится, разорется на всю деревню. Мы тогда в деревне жили, рядом с Линцем. Дыра жуткая. Одна радость у деревенщины – трактир еврейский. Соберутся там и чешут языками. А папаша мой там сутками напролет сидел.

– Уж, не в Леондинге ли?

– В ней.

– Проезжали мы через нее и даже в трактире трапезничали. Уютная деревенька. Зря вы так плохо о ней отзываетесь и жители в ней приветливые. Мы там, в прошлом году были. Познакомились с некоторыми из них. С плотником Куртом. Хороший человек и отличный мастер. Какую он мебель делает.

– Курт? Чахоточный? Помню. Вечно ободранный ходит и голодный. Настрогал детей пятерых, а прокормить не может. Они вечно у кирхи побирались. Клара им помои вынесет, у них праздник в семье,– скривился презрительно Алоис-младший, вдруг став очень похож в этот момент на Алоиса-старшего, невзирая на отсутствие усов и бакенбардов. Интонацией, жестами, внутренней сутью, он повторил своего папашу в полной мере.

– А вы, значит, прелюбодейничали со своей мачехой и папаша вас за это выгнал, лишив наследства?

– Я не прелюбодейничал с ней – она прелюбодейничала со мной, но ее он не выгнал. А нужно бы было. Меня – своего старшего сына проклял, а ведь любил когда-то, раз своим именем назвал,– замотал отрицательно головой Алоис.

– Любил?

– А как же? Раз назвал также, значит, наследником сделать хотел. Сделал. Вот стою, как пес бездомный в подворотне, и пойти некуда. Голову негде приклонить,– Алоис-младший взглянул на небо, которое начало светлеть.– Куда идти, на что жить?

– А столовое серебро? Его ведь полиция не нашла.

– Сколько там этого серебра? Да его еще продать нужно.

Скупщик цену настоящую не даст. За половину если возьмет, так уже радуйся. Опять воровать придется. Пойду в Вену, там народу больше и работу легче найти,– вздохнул Алоис.

– А на службу поступить государственную не желаете? Вы же дворянин.

– Что-о-о? Кто меня возьмёт на службу после вон…– Алоис кивнул в сторону тюремных ворот.

– Не отчаивайтесь. Вы еще молоды и вся жизнь у вас впереди,– попробовал добавить ему оптимизма Михаил.

– А я и не расстраиваюсь, святые отцы. Вон и дождь закончился. Не пропаду. Сейчас ложки загоню с вилками и ножами скупщику, отмечу свое освобождение, а там что Бог даст. У вас, святые отцы, не найдется пару монет на извозчика? При встрече непременно верну или в церковь занесу и в кружку для пожертвований брошу,– Алоис жалобно взглянул сначала одному монаху в глаза, потом другому.

– Нет, не обессудьте. Не располагаем средствами,– отказались оба и Алоис, разочарованно махнув рукой, не прощаясь, выскочил из подворотни, направляясь к центру городка, который на извозчике можно было пересечь за пять минут, а пешком за полчаса.

– Жлоб, вылитый папаша по характеру,– сделал вывод Михаил.

– Что же ты ему на извозчика монету пожалел? Жаба душит?

– Ему тут идти пять минут до схрона и еще столько же до скупщика. Кроме того ему при освобождении в тюремной кассе выдали пару монет. Жлобяра, говорю же. Перетопчется на свои. А СТН-а у него не было никогда. Мелькнул в детских воспоминаниях. Сидит папаша и гвозди на нем выравнивает. Этот ему под руку и палец сунул под молоток. Папаша хрясь по нему, а этот выдернул и хохочет. Приколист. Ну, папаша-Алоис тогда его еще любил, поэтому врезал по шее всего один раз. Больше он эту железку не вспоминает. Нужно Адольфа с его «дырками голландскими в памяти» трясти.

– А где он сейчас?

– С мамашей в Линце. Она там домик приобрела в центре. Ей как вдове пенсион полагается, да еще и накопления кое-какие после мужа остались. Живут, конечно, не на широкую ногу, как тут Алоис-младший распинался, но и не бедствуют. Странно, что металлодетектор совершенно не реагирует на СТН. Будто нет его вовсе рядом с семейкой этой шизанутой.

– Я об этом же подумал, еще в первое посещение наше. Когда ты Алоиса папашу спаивал армянским коньяком. Или нет его у них, или «шестерка» эта гребаная научилась глушить сигнал.

– Проверим все же Адольфа на вшивость. И, наверное, прав ты был в прошлый раз. Нечего с ними церемониться. Заморозить и дом обшмонать тщательнее.

Линц, уже знакомый по предыдущим посещениям, встретил их перезвоном первых трамваев и солнцем в лужах. Здесь тоже прошла гроза и воробьи радостно плескались в них, ероша перья.