Дарья Кузнецова - Родные миры (СИ)

— Как ты могла обо мне такое подумать? — с укором проворчал он, разворачивая меня в своих объятьях.

— Легко и просто, — насмешливо хмыкнула я и потянулась за поцелуем.

— Ладно, сдаюсь. Ярь, экскурсия будет обзорная. Мы вряд ли даже из транспортного средства выйдем, поэтому особо ходить тебе не придётся.

— Да как скажешь, — хмыкнула я. — Я и против твоего «на руках носить» не слишком возражала бы, если бы не одно «но». Длина подола, — весело пояснила я на вопросительный взгляд мужчины. К этому моменту мы уже вышли в общую комнату, где не было ещё никого, даже Сергея. — Мне-то без разницы, но ты зарекомендовал себя ярым ревнивцем.

— Духи, об этом я как-то не подумал, — задумчиво кивнул он. — Ничего, в крайнем случае завернём тебя в плащ.

— Как скажешь, — покладисто согласилась я, пожимая плечами.

В общем-то, тому, что Кварг угадал, я не удивилась совершенно. Мы действительно большую часть экскурсии провели в удобных креслах под прозрачным куполом летательного аппарата. Причём этот аппарат был под стать остальным средствам передвижения землян; пейзаж за окном порой менялся весьма внезапно, заставляя вспомнить о телепортации.

Экскурсия оказалась действительно очень обзорной и при этом невероятно обширной. Нам показали массу всего интересного. Чудом сохранившиеся и тщательно сохраняемые теперь посредством каких-то не очень понятных технологий по-настоящему древние здания, возраст которых насчитывал несколько тысяч лет. Современные города, вроде бы тоже застроенные небоскрёбами, но совсем не выглядящими так мрачно и уныло, как город Брата; может быть, из-за большого количества зелени на всех ярусах, или из-за более редкой застройки, или из-за более изящной архитектуры. По-настоящему впечатлившие нас титанические льды южного полюса, подобных которым не было ни на Брате, ни на Сестре, ни на Свободных Колониях. Густые леса-заповедники с животными, совершенно не боящимися опустившейся почти на землю машинки. Потрясающей красоты и яркости коралловые рифы и в противовес им — тёмные и почему-то пугающие гораздо больше, чем глубокий космос, глубины океанских впадин; то, что наш транспорт оказался способен передвигаться ещё и под водой, здорово нас впечатлило.

Обо всём этом нам рассказывала очаровательная юная девушка-экскурсовод, смотревшая на мир совершенно дивными огромными карими глазами, полными детского восторга и счастья. Не знаю уж, насколько она была компетентна в том, что рассказывала, но работу свою и предмет рассказа, то есть — родную планету, искренне любила.

В итоге Земля меня не разочаровала. Она действительно оказалась не похожа на ту жуткую картинку, которую рисовала наша официальная наука. Вся ли она была такой, или тут стоило сказать спасибо составителю экскурсии и восторженной девочке-гиду, но… моя мечта сбылась именно так, как мне того хотелось. И я была очень благодарна землянам за это. Сидя в объятьях Кварга, а в конце концов вовсе у него на коленях, и любуясь видами, я с удивлением понимала, что — да. Это то, что я искала.

Не мир из грёз, не собственный дом, не любимый мужчина, а нечто гораздо более важное. Смысл. Понимание, что всё это время я куда-то рвалась, раз за разом выживая в любых ситуация, не напрасно. Что жизнь имеет смысл, и смысл её — вот он, вокруг. Живой настоящий мир, населённый настоящими людьми, которые сумели сохранить его и себя самих на столько тысяч лет.

А вот это синеволосое язвительное, но удивительно милое создание, которое норовит не спускать меня с коленей и таскать на руках как ребёнок любимую игрушку, — оно не смысл. Он, скорее, уже половинка, и когда-нибудь до него всё-таки дойдёт, что я никуда не денусь, даже если не держать меня постоянно за руку. И до меня это тоже когда-нибудь дойдёт.

И, духи поберите, может, правда родить ему ребёнка? Или даже двух, мальчика и девочку. Но непременно с синими волосами! Летит дорога в никуда, и вместе с ней летит машина, ветер дует сквозь окно.

Глюм — подземный слизень. Используется как ругательство и грубое оскорбление; нечто вроде «ничтожества», но в превосходной степени.