Дмитрий Султанов - Осознание

Следующие дни прошли в суматохе. Флот Радира уходил к себе, оставив Бернарда Третьего как гаранта соблюдения договора о мире. Подсчитывались потери и убытки. Политики двигали важные речи о победе над превосходящими силами. Я же просто отдыхал, в ожидании, когда можно было уйти наконец из армии.

Еще через несколько дней меня попытались представить к награде и показать мое лицо по всем информационным источником, как героя Верона. Естественно, меня это не устроило. Долгими спорами с командованием и даже посыланием их всех подальше, включая угрозу осуществить это при прямой трансляции, мне удалось добиться своего.

Во-первых, они выплачивали мне положенную сумму за носитель. Во-вторых, на место героя с торжественным награждением был назначен какой-то молодой офицер Верона, родственник одного из политической верхушки. За это меня убирали из реестра военнообязанных с погашением всех сумм и вдобавок округляли мой счет с учетом носителя до одного миллиарда кредитов. А еще дали добро на ношение оружия, и то, я согласился только потому, что сами предложили. Я же обязался не распространяться о своей роли в этой истории. В общем, полностью взаимовыгодная договоренность.

Воевать за Верон я не хотел. Впрочем, как и за Радир, если учитывать предложение Бернарда. Одна страна с действительно хорошей системой правления, равенствами возможностей, но часть верхушки решает свои собственные проблемы. Конечно, с учетом текущих технологий, злоупотреблять властью сложно, но все же они как-то справляются с этим. Страна, которая больше всего пострадала от двух войн и только благодаря самоотверженности и ценой большого количества жизней смогла выйти победительницей. Но в такой ситуации быть рядовым бойцом очень опасно, а Верон так и не успел стать для меня домом. Не хватило просто спокойной жизни в нем.

Радир же, напротив, ярый агрессор, который не гнушается грязной войны и террористических атак. Неравенство граждан, которое они же и поддерживают. Но при этом принц адекватный и вообще производит хорошее впечатление. Но это на меня и в конкретный момент времени. Встреть я его в другое время, его отношение могло быть другое. Жесткая вертикаль власти, в которой император просто бог.

Да и просто оседать я где-то не хотел. Содружество большое, есть что посмотреть. И для путешествий у меня явно хватит средств. Так что сейчас я сидел на первой попавшейся станции, на которую меня высадили армейцы. Она была небольшая и имела всего один бар, так что выбирать не приходилось. Но я и не пытался. Сейчас важнее решить, что конкретно делать.

На вновь вошедшего в бар я не обратил внимания, сконцентрировавшись на бокале в руке, в котором болталась красновато-коричневая жидкость.

– Приветствую, Джон, – вошедший сел прямо напротив меня.

– Добрый день, Старший, – не отвлекаясь от содержимого своего бокала, ответил я.

– Ты не удивлен? – спросил мой бывший наставник.

– Если честно, то не очень. Начал догадываться, когда понял, что Стас был тоже псионом. Жаль только, что он погиб и я не успел у него ничего спросить. А провести параллель до вас было не сложно. Кому я еще мог понадобиться после закрытия проекта, чтобы выделять псиона для слежки за мной? – произнес я, наконец-то поднимая взгляд.

Старший немного сдал. Добавилось седины в короткой стрижке и в бороде, но взгляд был также тверд.

– Молодец, Джон. Да, Стас был нашим человеком. Где-то лет двадцать назад попал в Содружество и сразу же показал хорошие ментальные способности. Вот мы его и завербовали.

– А зачем все это? Зачем ему было приглядывать за мной? – спросил я.

– Понимаешь, Джон, проект не закрылся. Он никогда не закрывался, а все то, что происходило, это, так сказать, выпускной экзамен. Тебя проверяли на твою удачу, на твои природные возможности, анализировали психологический портрет, смотрели на поведение в разных ситуациях, – ответил с мягкой улыбкой Старший. Узнаваемой улыбкой, которую он часто демонстрировал, когда мне маленькому объяснял что-то.

– То есть вы не скрываете того, что манипулировали мной? – прямо уточнил я, слегка наклоняя голову и наблюдая за реакцией. Собеседник держался хорошо, выдав самые искренние эмоции.

– Что ты такое говоришь? Нет, это в тест не входило… – начал возмущаться он, но я его перебил.

– Я нашел ту гадость в моем сознании, через которую мной манипулировали. И это мог быть только Стас.

При моих словах Старший запнулся и замолчал. Вздохнув, он продолжил извиняющимся голосом: