— Ты красивый, — сказала Веспер. — Почему нам нельзя любить друг друга?
Майлз Кристи нашел бы слова, которыми можно сказать правду так, чтобы ее не обидеть, а капитану было бы все равно, обидит он ее или нет.
— Я не могу, — сказал Дик. — Простите, Веспер.
Госпожа Коман вздохнула, Веспер растворилась в искусственных сумерках.
— Этот боров Дрю приходил позавчера, — сказала хозяйка. — Напился. Вчера утром ушел, я думала — на корабль. С тех пор я его здесь не видела. Удачи тебе в поисках, Рики.
— Благодарю вас, Коман-сама, — сказал юноша и вышел. В спину ему зазвучал легкий смех.
«Чего они веселятся?» — Дик наткнулся на аппарат с водой, почти бездумно пихнул карточку в приемник, набрал 001 и подхватил выпадающую из оконца выдачи запотевшую банку. Приложил ее ко лбу, к щекам, потом открыл и сделал два глотка. Чертовы бабы… Чертов Дрю… Чертово тело, которое не может скрыть ни похоти, ни стыда… Возбуждаешься как последний козел, а они это знают и смеются.
Он посмотрел на свою ладонь — казалось, в тех местах, которыми он коснулся Веспер, кожа помнила сухую прохладу шелкового рукава. Знать бы, кто этот кабан, который вчера… Найти и излупить свогом, в кровь, чтобы навсегда отбить охоту к свеженькому мясцу… А если это Дрю? Если он уже на корабле и, едва корабль стартует, опять начнет трепать своим грязным языком? Значит, его. Давно пора. Еще тогда, год назад, когда он в первый раз затащил в «Лунную стражу» и высмеял перед всеми — девками и клиентами… Вот так — именно так! — он и поймет, что я уже мужчина, а не мальчик…
— Осторожнее, малый! — крикнула женщина в красном платье: Дик, слишком сильно стиснув в пальцах банку, облил ее минералкой.
— Оро! — паренек рывком посторонился. — Простите…
Пострадавшая уже не слышала: стряхнув с платья капли, она нырнула в лифтовую шахту и схватилась за фал.
Дик притормозил и задумался на короткое время. Он возле лифта — пора возвращаться на корабль, но… Давай начистоту сам с собой: если бы Дрю вернулся, капитан бы уже вышел на связь и отозвал своего «начальника-куда-пошлют» по другим делам. Значит, поиски бортинженера не окончены…
Дик опустил на глаза полоску визора и сказал в браслет связи:
— Сантор [10]порта четыре, общий терминал.
— Доступ подтвержден, — пробубнил механический голос из серьги-наушника.
— Направление на ближайший полицейский участок от лифтовой шахты Б-8, четырнадцатый ярус, пятый сектор.
— Направление задано, — в воздухе перед юношей повисла светящаяся ядовито-зеленая стрелка, указывающая направление. На самом деле никакой стрелки не было — было изображение, созданное экраном визора, принимающим сигналы портового сантора, в свою очередь ориентирующегося на личный сантор Дика. Юноша прижал свог к бедру, чтобы не задевать прохожих, и сквозь встречный поток людей начал пробиваться по коридору за стрелкой.
* * *
— Паломник, конец связи, — мастер Хару чувствовал себя девицей, сказавшей «да» своему первому клиенту. Леди Констанс, при всех ее неизмеримых достоинствах, кажется, не понимала, что это такое для левиафаннера — согласиться на пассажирский рейс.
Он вспомнил беззаботных ребят с "Мешарета». Куда, спрашивается, податься человеку, у которого еще есть немножко гордости? О, нет, леди Ван-Вальден не давит на него и не пытается наложить руку на корабль, который и так наполовину ей принадлежит. Да и что бы она стала делать со старой шхуной-бригом? Было время, когда такие как капитан Хару чувствовали себя опорой доминиона Мак-Интайр. Рисковые люди вкладывали все наличные деньги в постройку левиафаннеров, вторую половину доли оплачивал доминион — за вассальную присягу и верную службу. И вперед. Дармовой источник энергии, которого хватает на терраформирование целой планеты или обеспечение станции, завода, верфи… Экспансия Доминиона, наплыв иммигрантов, процветание планет, принадлежащих Мак-Интайрам… А теперь? Теперь мало добыть левиафана — нужно отыскать покупателя на него. Давай начистоту: рынок переполнен. Давай начистоту: таким корпорациям, как «Арад», куда проще удержаться на плаву, чем преданному вассалу Мак-Интайров и Ван-Вальденов, который имеет право продавать свою добычу только сюзеренам и их союзникам. В общей беседе космоходов где-нибудь на станции, в местечке вроде «Розовой раковины», капитан до хрипа готов был отстаивать преимущества вассальной системы Доминионов перед коммерческими корпорациями — но здесь, наедине с собой, он вынужден был признаться себе: его время проходит. Гордость? Гордость человека, занимающегося самым опасным и веселым делом в Галактике? И где же была эта гордость, когда ты согласился взять пассажира, мастер Хару?
Читать дальше