Алекс Шел - Заложники

– Разве не «наши друзья»?

Монита чуть пожала плечами:

– Ну да. Только я же чувствую, что так и не стала совсем своей для них. Просто дерзкая девчонка, которой круто повезло. А вот Жан из-за меня едва не погиб.

– Жан теперь почти поправился, и ему уже поступило несколько предложений из разных команд и клубов. Так что после реабилитации он вернётся в спорт, а для него это мечта всей жизни. И эту мечту ему вернула ты. И ты изменила каждого из нас. В лучшую сторону!

– Я раньше всего боялась. А с тобой перестала. Так что это сначала ты изменил меня, – она с неохотой расцепила объятия. – Отпусти меня. А то ещё немного, и я разревусь, а мне не хочется, чтобы ты запомнил меня зарёванной и страшной.

– Я запомню тебя самой красивой девочкой Надежды. Красота которой была только лишь началом всего прекрасного в ней.

– Я пойду…

– Иди. Я посмотрю на тебя отсюда…

Он смотрел, как хрупкая фигурка девушки поднимается по лестнице на бульвар. Сзади неслышно подошли Жан и Анна:

– Она ведь нравится тебе?

– Посмотри на неё: разве она может не нравиться? Она же настоящая мечта. Не в смысле мечта мужчины, хотя и это тоже. Она воплощённая мечта – порыв, стремление к чему-то.

– Почему тогда ты отпускаешь её?

Игорь покачал головой:

– Потому что её мечта не я. Знаешь, можно победить в бою, можно выиграть гонку, или всё проиграть. Только в любви нельзя победить или проиграть. Нельзя получить её как приз.

– Сильных любят всё же больше. И победителей.

– Сильных любить легко. Гораздо сложнее любить так, чтобы делать кого-то сильнее. А победы…. Тосинори страстно желал победить, а что из этого вышло? И зачем нужна такая победа…

Монита обернулась на верхней ступеньке лестницы, и прежде чем исчезнуть из виду, помахала им рукой…

На краю Вселенной, в переливах дней

Стань моей надеждой, песней будь моей.

А по твоим венам медленно стекает ночь.

А на твоём небе звёзды говорят в ответ.

Семь шагов до неба, дальше неизбежно прочь.

Быть бы ещё с теми, легче будет с кем рассвет…

(Сергей Дворецкий, гр. «Магелланово облако»)

Орбита газового гиганта Гефсимания-6, борт космического транспортного судна «Харон» (порт приписки – Лада-3-Орбитальная)

408 год после Исхода

– А я ведь предупреждал!

– Ну, дядя, – почти прохныкала Хелен, – если бы не эта гравитационная аномалия, то всё бы получилось! Её ни в одной базе нет. Я же не виновата!

Михаэль Лонгрэн провёл рукой по ёжику седых волос и всё ещё ворчливо сказал:

– Вот и нечего было экспериментировать. Рейс коммерческий: тут чёткость нужна, расчёт. А теперь вообще непонятно как выбираться, и насколько мы застрянем.

– Ничего и не застрянем! – тонкие пальчики Хелен запорхали над панелью мовисенса 2 2 устройство для управления компьютерами, техникой посредством команд, отдаваемых жестами кисти руки. В отличие от тачпада/тачскрина не требует прикасаться к нему, а воспринимает движение в трёхмерном пространстве, что даёт большее разнообразие команд , словно исполняя этюд аллегретто. – Я пересчитала параметры с учётом аномалии. До ближайших Врат «допрыгнем» без проблем. А там уже выйдем на стандартный маршрут. И станцию успеем обследовать.

– А кто тебе сказал, что мы собираемся в неё лезть? – перебил её молодой мужской голос.

– Дэв! Ты чего! Это же древняя станция! – обернувшись к вошедшему на мостик парню, Хелен моментально насупилась. Почти как ребёнок, которому не купили приглянувшуюся игрушку.

– Вот и нечего там делать, – кивнул Лонгрэн, поддержав мнение второго пилота. – Как прибудем на место, сообщим координаты дежурному офицеру Патруля. Пусть специалисты с этим разбираются.

– Но дядя!

– Хелен, хватит! – Михаэль рубанул воздух ладонью. – Если не забыла, мы тут по твоей вине.

Раздосадованная девушка опрометью выскочила с корабельного мостика. Да, конечно, она была виновата в том, что их транспортник сбился с маршрута. Подвела самоуверенность: захотела сократить время полёта и проложила путь в обход привычной системы Врат. И ведь всё должно было сработать, если бы не подвернулась эта неизвестная аномалия. Даже опытный Лонгрэн вряд ли ожидал такого, потому и злился сейчас не столько на племянницу, сколько на себя самого. Хелен уловила это в его голосе.

Она сама не заметила, как забрела в пустую кают-компанию. Бронежалюзи были сдвинуты, и за покрытым тонкой сеткой бронестеклом открывался вид на вихрящуюся атмосферу газового гиганта Гефсимания-6. А впереди по курсу и чуть ближе к планете, застыв на равных орбитальных скоростях с транспортником, плыл овоид неизвестной станции: полуторакилометровое «яйцо».