Илья Паненшин - Устье времени

Вспотевший, я весь продрог, и отдыхать более не могу, нужно двигаться, чтобы согреваться. Побежал обратно к ангарам, в сторону уже тихо полыхающих невысоких язычков пламени. Теперь неудачная попытка проникновения на охраняемый склад этих проклятых бандитов оборачивается легкой прогулкой по их горящим развалинам. Огонь приятно просушивает липкую холодную одежду на мне. Все закружилось в танце пламени, теней и едкого черного дыма. Разорванные тела обуглены и подмешивают аромат жареного мяса в общий колорит запахов гари.

Сейчас поищу чем тут еще поживиться помимо запеченного мяса…

Сны хронографа. Виталий Серов.

Солнечная система. Земля, Северная Америка.

Почистил ветошью самодельную берданку и выбрался на охоту. Вот, уже несколько часов, неподвижно лежу животом на промерзшей земле, своим, естественным человеческим запахом привлекая зверя.

Легкий ветерок растерянно метает по степи серый песок, в отчаянных поисках травинок. Своей настойчивостью он, как игривое дитя, отказывается принять безжизненность пустошей. Укрывающий меня своими длинными лохмотьями балахон остается ветру единственной забавой.

И вот уже глубокой ночью, когда чернота неба затерла последний налет синевы на горизонте, моим телом заинтересовалась малочисленная стая собак, появившаяся с юга. Судя по звукам до шести особей, но это слишком много для моей охоты. Мои глаза привыкли к темноте так, что света от звезд в безлунную ночь достаточно, чтобы различать лоснящиеся подранные шкуры и силуэты с блеском тапетума в зрачках.

Осторожно и недоверчиво метр за метром стая приближается ко мне, растягиваясь вокруг меня. Интересно, слышат ли они мое дыхание и готовятся к броску или считают свежей падалью? Надеюсь, они не осмелели настолько, чтобы после выстрела рвануть в атаку. Однозарядная винтовка не позволит поразить больше двух псов, пока те не настигнут меня. А ржавым тесаком тут не отмахаться.

Мушка представляет собой примотанную тонким проводом гайку, целик – выструганную из дерева чурку с рубцом посередине. Сведя эту «систему наведения» на что-то роющей собаке я приготовился надавить на спуск, как заметил в небе яркую точку, звезду, медленно движущуюся по прямой линии. Может сохранившийся довоенный искусственный спутник? Но вниманию сейчас не до него.

Я приготовился снова услышать сумасшедший грохот своей винтовки и нажал на триггер. Вдруг надо мной промелькнула та самая точка, растянувшаяся маленьким кометным хвостом. Все, будто, разверзлось в стороны, даже грохот выстрела утянуло прочь. Подстреленного пса смела стена пыли, и он рухнул.

Будто небо обрушилось на нас, расталкивая собак, перебирающих по иссохшей земле лапами со всех сил, чтобы умчаться от страха. Меня же эта сила сначала вдавила, а затем чуть не подняла на ноги в полный рост. Между зубами мерзко заскрипели песчинки и от них же заслезились глаза. Это ракета на сверхнизкой высоте, эти твари с юга, похоже, нашли умельцев, которые завели новую машину смерти.

Из-за горизонта раздались чуть слышимые раскаты. В отсутствии облаков эхо практически нет, звук быстро растаял в пустоте равнины. Придерживаясь собственного правила: «Независимо ни от чего, нужно двигаться туда, где есть события», я отправился к этим самым событиям на встречу.

Сны хронографа. Кирилл Подлетов.

Солнечная система. Земля, Агломерация.

– Сегодня должна развиться моторика речи и проясниться сознание… – разбивая коридорную тишину стуком о кафель десятком мужских и женских каблуков, мы направляемся в семнадцатую палату.

– Да, Кирилл. Надеюсь, с этим извлеченным все получится куда удачнее…

– Ульянова, между прочим, предыдущие попытки репликации сознания не увенчались успехом из-за ваших неточных расчетов подаваемой питательной смеси! – продолжил у меня за спиной Алексей.

– А я отмечу, что это только вероятность и ничего нельзя утверждать точно!

Раздраженным жестом обеих рук я дал понять, что постоянные какие-то «гормональные» споры между Ренатой и Лешей мне уже порядком надоели. Они тут же умолкли, и я толкнул молочно-белую дверь с серой табличкой «№17».

– Черт, держите его! Леха, дверь! – прямые уголки белых халатов затанцевали по палате. Костлявые пальцы докторов крепко сжали одежды подопытного образца. Да, вот так! Не сломайте ничего! Сильнее!

– Пожалуйста… Верните мне ее!!! – от задыхающегося шипения и до режущего уши вопля разразилась истерия Седьмого.