Роберт Хайнлайн - Гражданин Галактики

– Я бы сказал – по крайней мере два. Но скупщик дал бы тебе два минима – и то, если б был в хорошем настроении. В миске бы ты больше принес.

– Ну… Я бы лучше этим занимался. Это так весело, не то что попрошайничать! Видел бы ты, как Зигги работает!

– Я видел Зигги за работой. Он искусен и ловок.

– Он лучше всех!

– И все-таки, я думаю – он бы работал лучше двумя руками.

– Ну, может быть, хотя тащишь-то только одной. Но он меня учит работать любой из них.

– Это хорошо. Тебе не помешает узнать, что когда-нибудь ты можешь остаться без руки, как Зигги. Знаешь, как Зигги потерял руку?

– Как?

– Знаешь, что с тобой сделают, если поймают?

Торби не ответил. Бэзлим продолжал:

– В первый раз – отрубят одну руку. Вот во что обошлось Зигги обучение его ремеслу. Да, он ловок, поэтому до сих пор занимается своим прежним делом. А знаешь, что бывает, если поймают во второй раз? Не только вторая рука. Знаешь?

– Н-не совсем, – Торби сглотнул.

– Наверно, ты слышал, только не хочешь вспомнить, – Бэзлим провел большим пальцем по шее. – Вот что сделают с Зигги в следующий раз – его самого укоротят. Судьи его светлости считают, что мальчишка, который не может понять с первого раза, не поймет и со второго, так что они просто его укорачивают.

– Но, пап, меня же не поймают! Я буду ужасно осторожен… как сегодня, обещаю!

Бэзлим вздохнул. Мальчишка считает, что с ним ничего подобного случиться не может.

– Торби, принеси-ка свою купчую.

– Зачем, папа?

– Принеси.

Мальчик принес бумагу. Бэзлим внимательно прочел: «Ребенок мужского пола, зарегистрированный под номером ВХК 40367» – девять минимов, и все дела! Он взглянул на Торби и с удивлением отметил, что теперь он на голову выше, чем в тот день.

– Дай мне перо. Я хочу тебя освободить. Я давно собирался это сделать, но не было нужды спешить. Сделаем это теперь же, а завтра ты пойдешь в Королевский Архив и зарегистрируешься.

– Зачем, папа? – Торби разинул рот от удивления.

– Разве ты не хочешь быть свободным?

– Т-так… ну… папа, мне нравится принадлежать тебе.

– Спасибо, мальчик. Но это необходимо.

– Ты что, выгоняешь меня?

– Нет. Можешь оставаться. Но только как свободный. Видишь ли, сынок, хозяин отвечает за своего раба. Если бы я был благородным и ты бы в чем-то провинился, меня бы оштрафовали. Но раз я не благородный… ну, если мне придется отдать руку, или ногу, или глаз… не думаю, что я оправлюсь. Так что, если ты хочешь заняться ремеслом Зигги, мне лучше тебя освободить, я не могу пойти на такой риск. Отвечай за себя сам: у меня уже и так немного осталось. Еще чуть-чуть – и окажется, что остается только лишить меня головы.

Он немного преувеличил и не объяснил, что на практике закон редко бывает так суров, просто раба конфисковывают, продают, – и его стоимость идет в возмещение убытка, если у хозяина нет денег. Если хозяин из простых, его могут выпороть, если судья считает его ответственным за провинности раба. Тем не менее Бэзлим изложил закон: так как хозяин осуществляет высшую и низшую справедливость над рабом, он лично отвечает за его проступки, вплоть до главного наказания.

Торби заплакал – впервые за всю их совместную жизнь.

– Не освобождай меня, папа, пожалуйста, не надо. Я хочу принадлежать тебе!

– Сожалею, сынок. Я ведь сказал, что уходить тебе не нужно.

– Пожалуйста, папа. Я никогда больше ничего не украду!

Бэзлим положил руку ему на плечо:

– Посмотри на меня, Торби, я хочу поставить тебе условие.

– Ох, да что угодно, папа. Если только…

– Подожди, пока я скажу. Я не подпишу сейчас твои бумаги. Но я хочу, чтобы ты обещал мне две вещи.

– Ладно! Какие?

– Не спеши. Первое: обещай никогда больше ничего не красть ни у кого. Ни у красивых леди из носилок, ни у бедняков, как мы с тобой, – одно слишком опасно, а другое… ну, это непорядочно, хотя не думаю, что ты понимаешь, что это значит. И еще: обещай, что ты никогда не будешь мне лгать ни в чем… ни в чем.

– Обещаю, – торжественно сказал Торби.

– Я не о тех деньгах, которые ты от меня утаиваешь. Я обо всем вообще. Кстати, матрас – неподходящее место, чтобы прятать деньги. Посмотри мне в глаза, Торби. Ты знаешь, что у меня есть связи в городе. – Торби кивнул. Он ходил выполнять поручения старика в разные места и к разным людям. Бэзлим продолжал:

– Если ты будешь воровать, я узнаю… со временем. Если будешь лгать мне, я тебя поймаю

со временем. Станешь лгать другим – дело твое, но я скажу тебе: если человек приобретает репутацию лгуна, он мог бы с таким же успехом онеметь, потому что люди не слушают, что носит ветер. Неважно. В тот день, когда я узнаю, что ты что-то украл, или когда поймаю тебя на лжи… я подпишу твои бумаги и освобожу тебя.