Эдуард Иванов - Охота на птеродактиля

Зилов,

Губернский,

Алекс,

Куратор.

На середине сцены стоит пульт. Мониторы, переключатели, кнопки и индикаторы на нем скрыты от зрителя.

На заднем плане – огромный иллюминатор. По стеклу иллюминатора стекают струйки воды, за которыми угадываются темное пасмурное небо и далекие джунгли. Периодически небо озаряется всполохами далеких молний.

Справа от иллюминатора – стеллаж со скафандрами.

Губернский сидит за пультом (лицом к зрителям). Входит Зилов, держа в руках шлем, на ходу расстегивает скафандр. (Во время последующего диалога он раздевается, укладывая шлем и скафандр на стеллаж).

ГУБЕРНСКИЙ.Снял показатели?

ЗИЛОВ.Да… Без изменений.

ГУБЕРНСКИЙ.А где записи? Опять не сделал?

ЗИЛОВ.А зачем? Всё равно без изменений. Можешь вводить утренние – те же цифры.

ГУБЕРНСКИЙ (улыбаясь). Какой же ты все-таки лентяй, Зилов.

ЗИЛОВ.Это не лень, это показатель здравого смысла.

Зилов отходит от стеллажа, падает в кресло возле пульта, блаженно тянется всем телом.

Губернский, склонившись над пультом, вводит данные.

ЗИЛОВ.Буря будет… Заметил какое небо?.. Она всегда так начинается.

ГУБЕРНСКИЙ (не отрываясь от работы) . Да, видел.

Пауза.

ЗИЛОВ.И, как всегда, дождь.

Губернский, закончив работу, откидывается на спинку своего кресла, потягивается.

ГУБЕРНСКИЙ.Не любишь дождь?

ЗИЛОВ.Люблю, когда сижу в тепле и смотрю в окно… Хотя нет, не люблю. Он мне ещё на Земле опротивел.

ГУБЕРНСКИЙ.Четыре месяца здесь с тобой кукуем, так и не смог тебя понять… Зачем тогда на Венеру завербовался? По деньгам вроде не выиграл… Да и дожди здесь почти каждый день.

ЗИЛОВ.Эх, Губернский, разве ты поймешь?.. Народу здесь меньше.

ГУБЕРНСКИЙ.А что тебе народ сделал?.. Чем он тебе мешает?.. Народ – это хорошо… Тебе бы снова на Марс… Там, слышал, тоже народу немного. Но, самое главное, там никогда не бывает дождей.

ЗИЛОВ.Да, но зато там песок… Красный песок… И лезет всюду: за воротник и в ботинки. Даже на зубах скрипит… Дожди рано или поздно прекращаются.

ГУБЕРНСКИЙ.Ага, особенно на Венере… (Встает с кресла, подходит к иллюминатору). Знаешь, как только вернусь на Землю, прямиком на дачу махну. Заброшу этот комбинезон на чердак… Нет, лучше на шест в огород. Пусть птиц пугает… Потом с Татьяной пойдем в лес, в большой настоящий лес с грибами и земляникой. И там обязательно должна быть река… или нет, лучше озеро, да, озеро.

ЗИЛОВ.И утки.

ГУБЕРНСКИЙ.Какие утки?

ЗИЛОВ.Жирные, откормленные… Когда-то я любил утиную охоту… Но это было давно… В прошлой жизни.

ГУБЕРНСКИЙ (усмехнувшись). В прошлой… А в нынешней?

ЗИЛОВ.Птеродактили… Летающие ящеры… Именно здесь, на Венере… О, это охота для настоящих мужчин.

ГУБЕРНСКИЙ (вернувшись к пульту). Но с этим, настоящий мужчина, придется подождать.

ЗИЛОВ.Всего три дня.

ГУБЕРНСКИЙ.Да, три дня – и домой.

ЗИЛОВ.Нет, три дня – и на охоту.

ГУБЕРНСКИЙ (мечтательно). К Татьяне.

ЗИЛОВ.Эх, Губернский, женщина не может быть целью, к которой нужно стремиться.

ГУБЕРНСКИЙ.К чему, по-твоему, тогда стремиться? К уткам? Или, точнее, к птеродактилям?

ЗИЛОВ.Возможно… Это хотя бы честнее… по отношению к женщинам. Цель, которая превращается в мишень…

ГУБЕРНСКИЙ.Опять… Я буду скучать без твоих философских сентенций.

ЗИЛОВ.И не надейся… Я буду писать тебе письма… каждый день.

После короткой паузы оба смеются.

Губернский, взглянув на хронометр, садится за пульт, что-то настраивает.

ГУБЕРНСКИЙ.Черт бы побрал эти передатчики на Центральной… Опять жуткие помехи.

ЗИЛОВ.Это не передатчики. Просто у них нет хорошего программиста.

ГУБЕРНСКИЙ.А тот лысый? (Улыбаясь). Сбежал на Землю?

ЗИЛОВ.Сбежал.

ГУБЕРНСКИЙ.Серьезно?.. И его отпустили?

ЗИЛОВ.Его забрал психиатр и увез на ракете скорой помощи. (Смеется).

ГУБЕРНСКИЙ.Опять шутишь.

ЗИЛОВ.Сейчас у них там парнишка, зеленый совсем, прямо из института.