Мира Виссон - Галактическая Товарная Биржа. Будни космического пилота

Матиасу обычно не составляло труда успокоить и привести в чувства проблемного пассажира, ну или хотя бы утихомирить на время, – сказывалась его природная склонность. После каждого такого разговора он чувствовал себя ужасно, ему казалось, что из него выкачали все жизненные силы. Остальные же члены команды, видя, как легко и просто, по их мнению, мужчина разруливал каверзные ситуации, специально спихивали решение всех проблем на него. Им и в голову не приходило, что Матиасу только внешне всё давалось легко. На самом деле после каждого инцидента ему требовались около суток, а то и больше, чтобы восстановиться и прийти в себя.

Когда годовой контракт на пассажирском звездолёте уже подходил к концу, первый пилот для себя решил, что никогда больше не хочет заниматься гражданскими перевозками, где «клиенты всегда правы», и из-за этого некоторые из них считают своим долгом довести персонал до бешенства своими немыслимыми требованиями и капризами. Разумеется, не все пассажиры были ужасными, но встречались отдельные экземпляры, которые стоили сотни обычных. Хуже могло быть, только когда таких пассажиров на одном рейсе оказывалось двое, совсем ужас, когда трое. Иногда казалось, что эти люди отрывались на команде, поскольку нигде больше у них не было такой возможности привередничать и придираться, командовать, требовать особого отношения.

Матиас твёрдо решил проситься обратно на грузовое судно. Вплоть до того, что в случае отказа, собирался искать другой контракт, в смысле другую компанию. Хотя, такая перспектива не особо радовала. Он нуждался в хороших рекомендациях, а если он откажет владельцу компании, который на него рассчитывает, и уйдёт, вряд ли получит хороший отзыв.

Неужели придётся выдержать ещё год этих изматывающих мучений? Он, конечно же, выдержит, но зачем? Бесценный опыт мужчина уже получил, к тому же прекрасно понял, что общаться с людьми ему не сложно. Если он перейдёт на должность пилота разведывательного корабля, то сможет проявить себя в большей мере: там всё-таки соблюдается субординация, и в команде вряд ли будут капризули. В любом случае, даже если попадётся человек со сложным характером, он не будет пассажиром, соответственно должен будет соблюдать правила и нормы – не сможет изгаляться как угодно.

Матиас решил не соглашаться на второй срок – зачем продолжать мучить себя нелюбимой работой, если можно получать от службы удовольствие.

После завершения контракта Матиас наконец-то отправился в отпуск: он даже успел съездить к Миле. Она подарила ему ещё одну необычную картину, написанную в свойственной одной ей манере, – такую же завораживающую. На этот раз изображённый пейзаж казался смутно знакомым.

Ранние полотна художницы вызывали чувство восхищения и недоумения одновременно, заставляли зрителей подолгу их рассматривать. Но эта картина… она находила отклик в душе, казалась чем-то забытым, но очень родным. Создавалось впечатление, что, если долго вглядываться, в ней можно обнаружить стёртые из памяти счастливые воспоминания.

На картине был изображён песчаный берег океана. Пляж чем-то напоминал тот, где он провёл последнее лето с дедом. Даже домик в зарослях деревьев был похож на бунгало, в котором он жил в последний свой приезд. В темных пятнышках угадывались два человека, сидящих на веранде, совсем, как они с дедом. Матиасу даже почудилось, что он услышал древесный запах, смешанный с ароматами океана. Небо на картине внезапно переходило в космос. Причём последний был нарисован таким, каким его нельзя увидеть с Земли.

Изображённую Милой часть галактики нельзя было увидеть со шпоры Ориона. Скорее это было похоже на то, что видел Матиас, когда жил с родителями на станции Персей-2. Забавно, что в одной картине переплелись моменты жизни, наиболее дорогие сердцу парня.

– Как ты смогла это нарисовать? Откуда ты знаешь?

– Что знаю? – поинтересовалась Мила.

– Ну, вот об этом доме и об этом фрагменте космоса? Я рассказывал тебе? Ты по моим рассказам нарисовала?

– Рассказывал? Матиас ты о чём?

– Этот домик очень похож на гостевой дом в пансионате деда, где мы провели последнее наше совместное лето, – Матиас помолчал и добавил, – перед смертью деда.

– А вот такой космос видно было из иллюминатора станции, где я жил с родителями. С Земли эту область не видно.

– Матиас, ты не рассказывал мне про лето с дедом, я даже не знала, что он последнее время жил в пансионате. А о виде из окна станции… возможно и рассказывал, когда мы были детьми, но я уже не помню. – Мила добавила, – я думала о тебе, когда писала эту картину. Ты человек с Земли, а проводишь большую часть жизни в космосе. Я хотела отразить эти два факта твоей жизни в картине. И вот что получилось.