Мира Виссон - Галактическая Товарная Биржа. Будни космического пилота

Матиас внешне был скорее похож на маму: отличался от отца и деда цветом волос – он был намного светлее. Она была русой блондинкой с очень светлыми голубыми глазами, мальчику же цвет глаз достался от мужской половины семьи.

Дед говорил, что теперь боится один отходить далеко от дома, но и переезжать в пансионат для пожилых не хочет. Не хочет бросать дом. Хочет, чтобы дом после его смерти достался Матиасу.

После приезда внука дед впервые за последние полгода отправился гулять относительно далеко. Они с Матиасам медленно шли по улицам и разговаривали. Дед рассказывал, что мечтал прожить ещё немного, чтоб увидеть свадьбу Матиаса, его детей, своих правнуков, но боялся не дождаться.

Мужчина говорил, а юноша удивлялся, как сильно дедушка сдал, насколько сильно постарел за те полгода, что они не виделись. А ведь Матиас ещё даже не сообщил ему, что он не станет военным пилотом. Он был так расстроен, так погружён в собственные переживания, что так никому ничего и не сказал. Только родителям отправил сообщение… Все свои переживания он держал внутри себя.

– Надо же, даже деду забыл сказать, – подумалось Матиасу.

Слушая рассуждения деда о том, что тот хочет оставить ему дом, Матиас размышлял: стоит ли говорить деду, что он не станет военным. Это сильно расстроит старика. Может… не стоит говорить, чтобы не расстраивать?

– Дед, ну зачем мне дом, если я собираюсь жить в космосе?

– Ну как же без дома вообще? – сказал дед, а потом замолчал, задумавшись.

– Дед, я буду очень переживать, что рядом с тобой никого нет. Подумай ещё раз. Может, переедешь в пансионат? Там будет уход за тобой, соседи, друзья. Если что, помощь быстро придёт.

– Да, Матиас, ты всё правильно говоришь. Но здесь у меня тоже соседи. Мы же тут все старики, договорились между собой каждое утро звонить друг другу. Звоню соседке, Марианне – трубку не берёт. Пошёл к ней. Пока дошёл, уже устал. А она с цветами копается, телефон в доме забыла – из сада, конечно же, ничего не слышит. А я потом полчаса в себя приходил, отдышаться не мог, да и разнервничался.

– Ну вот, видишь. Ты же вроде когда-то хотел в пансионат на берегу океана.

– Да, мощь воды чем-то напоминает космос. Мне кажется, что там я бы чувствовал себя лучше.

– Может, у тебя денег не хватает?

– Господь с тобой. У меня приличный счёт за службу на станции. Тебе ещё останется.

– Ну так что же ты?

– Матиас, я старею, забываю, что ты закончишь учиться и улетишь, и дом-то тебе и не нужен будет, – грустно сказал дед, а потом добавил, – я всё думаю, что если из дома уехать, оставить его, то из него уйдёт что-то важное, он сразу же станет нежилой, заброшенный. Кому такой нужен?

– Дед, во-первых, можно нанять службу ухода за домом. Во-вторых, если мне дом и понадобится, то точно очень нескоро. Но ты не думай, что я уговариваю тебя продать его.

– Служба ухода за домом – это не то, дом всё равно без души. – Помолчав, дед добавил, – старики просто привыкают и им тяжелее расстаться с чем-то привычным и родным. Это же был наш дом: мой, моей жены, твоей бабушки, здесь вырос наш сын, этот дом должен был принадлежать ему.

Дед смахнул слезу. Они никогда раньше не говорили о родителях Матиаса. Понимая, что их возвращение, скорее всего, невозможно, каждый глубоко в душе продолжал надеяться на чудо. Только изредка вот так случайно в разговоре проскальзывало то, что каждый из них хранил в душе. Даже с окружающими они продолжали говорить о родителях Матиаса, как о живых, хотя и ни разу не говорили об их возвращении.

– В этом доме ведь и ты родился. И здесь жил, когда был совсем маленьким, всегда возвращался сюда на каникулы, когда родители улетели.

Дед опять помолчал. Матиас хотел что-то сказать, но не нашёл слов. Говорить о родителях не хотелось. А о доме пожилой мужчина и так всё понимал, как и осознавал необходимость переезжать в пансионат. Только никак не мог с этим смириться и, наконец, решиться бросить своё семейное гнездо.

После некоторого молчания Матиас сказал:

– Дед, я скажу тебе одну вещь. Только ты постарайся сильно не переживать. Я давно должен был тебе признаться, но был так расстроен, что мне даже в голову не пришло тебя известить.

– Слушаю, – голос деда сразу же стал стальным: не суровым, а именно в том смысле, что он был готов услышать любую новость, даже наихудшую.

– Дед, я завалил тест.

– Какой тест?

Так как до этого разговор вертелся вокруг родителей мальчика, то мужчина настроился услышать плохие новости именно о них, поэтому сразу не понял слова Матиаса, не смог так быстро переключиться.