Юлия Цыпленкова - Рик Саттор. Мальчик из другой эпохи

Пастушок остановился, сердито топнул ногой и побежал дальше. Отсветы огня он увидел, еще не добежав до деревни. Потом послышались крики, потянуло дымом и неприятным запахом паленого мяса. Мальчик снова остановился и подкрался к деревьям, росшим ближе всего к околице. Горела его деревня, и по улицам, освещенным отсветами бушующего огня, метались люди. У кого-то в руках были мечи, у кого-то вилы. Женщины выносили из домов детей, ковыляли старики. Бабка, жившая через дом от пастушка и его семьи, добралась до околицы и вдруг страшно закричала. Волосы ее горели, а через мгновение горела и вся старуха…

Мальчик зажал рот ладонью, со страхом глядя на странных существ в темной одежде, облегавшей тело от шеи и до самых ног. Головы их были круглыми – больше, чем у всех, кого знал маленький пастушок. Но самым страшным было то, что головы эти казались черными, не имевшими ни глаз, ни ртов – ничего. Просто гладкие и темные, и в них, как в зеркалах, отражались языки пламени. Они держали в руках непонятные штуки. Эти штуки вжикали, и тогда тот, кто пытался напасть на безлицых, падал замертво, в его теле появлялись дымящиеся дыры. Это тоже было страшно.

Но гораздо страшней оказалась догадка – это боги! Они спустились на землю, услышав мольбу маленького нахала, возжелавшего получить их драгоценные камни – звезды. И вот они пришли, чтобы покарать его и тех, кто ему дорог. Это он виноват в том, что люди из деревни умирают, он!

– Не надо! – закричал мальчик. – Не надо мне звезд! Не надо!!!

Он упал на колени перед богами, но те равнодушно обошли ребенка, кажется, даже не обратив внимания на его крики. Пастушок закрыл лицо ладонями и все-таки заплакал, как ни уговаривал себя быть сильным. Боги не простили его, не убрали огонь. Слезы застилали глаза, и мальчик даже не сразу увидел, как появились другие. Они были похожи и не похожи на уничтоживших всех, кого знал маленький пастух.

Один из них присел перед плачущим мальчиком, откинул страшную безлицую голову, и под ней оказалась еще одна голова – обычная, как у отца. Новый бог что-то спросил у ребенка, но тот не понял ни слова. Он вырвался из рук чужака и помчался к догорающей деревне. Шипел, если наступал на еще красные угли, вскрикивал, оскальзываясь на земле, смешавшейся с кровью, но продолжал бежать туда, где стоял его дом.

– Мама! – выкрикнул он и остановился, глядя на женщину, лежавшую вниз лицом.

Мать пастушок узнал сразу. Он опустился на колени и потянул женщину за плечо. Она перевернулась и уставилась на сына пустыми стеклянными глазами. В груди ее была прожженная дыра, такая же изуродовала тело сестренки, лежавшей под телом матери, словно их прошили вместе, как иглой сложенный пополам лоскут. Мальчик всхлипнул, схватился за живот, и его вырвало от запаха горелого мяса.

А когда выпрямился, вытер дрожащей рукой рот, и его взгляд отрешенно скользнул дальше. У крыльца лежал старший брат с большим ножом, до сих пор зажатым в ладони. Чуть дальше растянулся отец – а может, и не отец: в догорающем мертвеце сложно было кого-то узнать. Мальчик судорожно вздохнул, поднял лицо к бездушным, но по-прежнему прекрасным звездам и завыл, отчаянно, горько. Это он виноват, он! ОН!

– Эй!

Кто-то схватил пастушка за плечи и сильно встряхнул. Мальчик открыл глаза и узнал того бога, который уже разговаривал с ним.

– Оживи, – ребенок схватил мужчину на руку. – Оживи их! Ты же бог, ты всё можешь! Ну, оживи же!!! – сквозь слезы кричал он, продолжая трясти руку чужака. – Мне не нужно ваших звезд, мне ничего не нужно! Оживи их! Оживи! Убей меня! Ну, оживи же, оживи!

Мужчина внимательно смотрел на кричащего мальчика, затем что-то сказал второму богу, остановившемуся за его плечом, подхватил на руки извивающегося пастушка и понес прочь из догорающей деревни.

– Оживи, – прошептал мальчик. Бог молчал, и тогда пастушок понял, что боги жестоки и несправедливы. А раз так, то он больше не верит в них. – Отпусти!

Мужчина крепче прижал к себе ребенка, другой бог что-то поднес к нему, шею укололо, и мальчик, уронив голову на плечо мужчине, провалился в сон…

Линкор, принадлежавший космическому флоту империи Гея, неспешно бороздил ледяную черноту. На борту царила привычная тишина, каждый отсек был занят своим делом. Первый помощник, занявший сейчас место коммандера Саттора, посмотрел на экран, потянулся и отдал приказание:

– Приготовить шлюз. Коммандер возвращается.

– Есть подготовить шлюз, – последовал негромкий четкий ответ.