Виктор Хайд - К терниям через звёзды

– И на сколько приговорили? – поинтересовался Марк.

– На тридцать лет. Томиться здесь мне пришлось бы ещё долго. Вмешательство этих созданий и ваш план побега мне можно считать чудом. Хоть и достаточно ужасным… Но чудом.

– Да, тут тебе повезло, – сказал Джеминг. – Остальные из нашей группы смертников вряд ли выжили.

Октай нервно перебирал пальцы на левой руке.

– Жестоко ты поступил с тем охранником, – промолвил историк. – Он ведь помог нам бежать.

Глаза Джеминга вспыхнули яростью, а мышцы на скулах свелись.

– Жестоко поступил? Да вы бы знали, что мне пришлось пережить в этой ёбаной тюрьме за эти четыре года. Я ведь не совсем такой заключённый как вы.

Юн тяжело вздохнул, а его лицо приняло такой вид, словно он разом вспомнил всё плохое, что произошло за эти четыре года. На пару секунд он замолчал, а затем закатил рукав на своём тюремном чёрном костюме.

– Я знал этого мудака. Не помню, как его там звали, правда… Гуанг вроде, но не суть. Он был одним из шести моих личных смотрителей. Он и пятеро его друзей иногда проводили на мне «практические исправительные методы», как они их называли. Вот это, они лили на руку расплавленное олово. – Повстанец показал руку в ужасных ожогах от запястья до основания предплечья.

Марк передёрнулся, когда представил себя на его месте.

Следом Джеминг закатил рукав на левой руке, которая оказалась вся в глубоких, местами ещё свежих порезах. Только тогда, посмотрев на левую руку повстанца, Марк заметил, что у того отсутствовали два пальца.

– А это, – Джеминг выдержал театральную паузу, – это меня заставляли кричать «Вечность Единому Государству!» и всякое подобное дерьмо. Каждый раз, как я отказывался, мне оставляли порез острым титановым ножом. Но это херня. На спине вот мне прошлись по касательной лазерным резаком, срезав добротный кусок плоти. Вот это было, скажем, неприятно. Помню, как слышал отчётливый запах своего же палёного мяса. – Джеминг говорил совершенно спокойным тоном, чем наводил мурашки на двух заключённых, которым приходилось пережить, по сравнению с повстанцем, максимум – пару лёгких избиений.

– Я не жалею, что его там оставил. Выпади мне такой шанс, я бы сделал это ещё раз.

Марк понимающе кивнул. У двух политзаключённых не осталось сомнений на счёт той ситуации, и на этот раз они разделили мнение Джеминга.

– Может, расскажешь как ты попал на ОС-87? – спросил Марк. – Слухи то про тебя разные ходили.

Джеминг опустил рукава и ухмыльнулся.

– Слухи? Я настолько известен?

– Говорят, ты был одним из лучших капитанов повстанцев, – сказал Октай.

Юн посмотрел в пустоту печальным взглядом.

– Да. Был.

– Что же случилось? – поинтересовался Марк.

– Обычное задание: точечный удар. Командование получило информацию, якобы грузовой корабль в сопровождении двух бригов переправляет крупный груз антиматерии из системы ЗА-01 в систему ЗК-06. Меня на моём фрегате «Воля» отправили перехватить этот конвой. Взорвать их к херам, одним словом. Конечно же, всё это надо было сделать тонко, с антиматерией шутки плохи. Подберёшься слишком близко – попадёшь под настоящий град из мелких обломков. Никакие отражатели не спасут. В общем, устроили мы засаду в последней перед ЗК-06 системе ЗМ-01. Легли мы на орбиту КП-19 – она ближайшая к червоточине выхода. Вот-вот должен был явиться конвой. Примерное время прибытия было рассчитано, и мы уже были готовы начать бой. Как вдруг выходят из червоточины два фрегата, а за ними линкор и четыре брига.

– Засада? – спросил Марк.

– Да. Ложный донос мы получили, судя по всему. Такое редко, но случалось.

– Что было дальше?

– Уйти оттуда я уже не мог. Запустить двигатель на антиматерии – минимум часов семь, а я уже чувствовал, как корабли эскадры наводят на меня орудия. Я дал команду включить импульсные двигатели и ринуться прочь с орбиты, чтобы притяжение не искривляло траекторию полёта снарядов. Наводчикам приказал целиться в один из фрегатов, так как у него достаточно высокая скорость и при этом высокая боевая мощь. Бриги быстры, но малы и вооружения у них немного, да и попасть по ним сложновато. Линкор же наоборот убийственный, но медленный. Но не суть. Так вот, я, как и все мои люди, понимал, что нам мягко говоря пиздец. У кого больше пушек, тот и побеждает. Но! Мы хотели забрать с собой хоть кого-то из этих ублюдков. Сделали мы несколько залпов из рельсотронов и следом пустили ракеты. Всё в один фрегат. Следом по бригам на авось. Минут через тридцать и к нам прилетела первая партия шрапнели. Большинство ушло мимо, но знатную часть захватили и отражатели. Поле-то выдержало, но значительно ослабло. Тут мне докладывают, что на сенсорах минус один кораблик. Ха! Ребята сразу воспряли духом и понеслась! Навели орудия на второй фрегат. Залп, ещё залп. Снова по бригам. Через две минуты нам летит вторая порция шрапнели. Мои пилоты подкорректировали курс, и всё ушло мимо. Небольшая задержка и наш залп. На этот раз в линкор. Чего уже терять? К нам близились ракеты, и мы принялись уничтожать их своими. Естественно, наш боезапас быстро иссяк. Несколько ракет достигли моего корабля, и отражатели накрылись. А ещё через минуту порция шрапнели пробила первый слой нашей брони. Дальше передо мной стоял выбор: погибнуть вместе с моей «Волей», пожертвовав экипажем, или спастись, призвав себя и остальных к ответственности и вероятному «удалению». Сам не знаю почему, но я выбрал второе. Я дал команду двигаться к спасательным капсулам. Многие спаслись, но потом нас, конечно же, подобрали выжившие корабли эскадры. Ха! Выжившие! Оказывается, через полчасика наши выстрелы настигли второй фрегат. А также мы уничтожили один из бригов. Клянусь, я смеялся, когда их офицер зачитывал обвинение. – Настроение Юна тут же поменялось. Он опустил голову и стиснул зубы. – Всех «удалили» сразу после того, как подобрали на борт. Выбросили в шлюз. Одного меня оставили. – Он снова поднял глаза к товарищам. – Лучше бы было наоборот.