Аделия Розенблюм - На другой стороне

– Возьми с собой Смирнова, – сказала Лида. – Этот человек должен понести наказание за то, что сделал.

– Нет, – всё ещё пыталась сопротивляться Асмия. – Нет, – повторила она.

Слёзы текли по её щекам.

– Не обязательно всё должно закончиться так, – протянула Асмия, но она уже понимала, что это конец, они расстаются и иначе быть не может.

Лида подбежала к Смирнову и потянула за ремешок наручников.

– Держи, – скомандовала она подруге.

Доктор Сандовал безвольно поддалась поручению Лиды, обмотала ремень вокруг своего запястья и потащила за собой капитана Смирнова, который всё ещё не отошел от шока.

Лида убедилась, что Асмия и капитан добрались до шаттла. Она рассчитала момент, когда крутящий момент корабля придаст шаттлам дополнительную инерцию и инициировала программу запуска.

Маленькими точками на экране навигации шаттлы направились прочь, в неизвестность. А на опустевшем, разгромленном корабле металлический голос закончил обратный отсчет и в следующую секунду, мощный взрыв разнес звездолёт вдребезги.

Лида ухватилась за что-то увесистое и держалась всеми силами. Чем-то увесистым оказалось капитанское кресло.

Кислород беззвучно вытекал из поврежденного скафандра. Где-то на плече был крохотный порез, пропускавший драгоценный воздух. Но так ли это важно сейчас?

Лида удивленно вглядывалась в своё окружение, прислушивалась к своим эмоциям. Ей не было страшно. Она не испытывала тоску, и сожаления не снедали её. Ей было… скучно.

Как странно!

Вот она одна, беспомощная, в пустоте безжалостного космоса… И ей скучно. Кислорода хватит ещё на четверть часа. И все эти пятнадцать минут она будет испытывать не радость, огорчение, гнев или любовь… Нет, она будет испытывать гнетущее чувство скуки.

Вселенная жестока. Вселенная безжалостна. Этот суровый мир совершенно не предназначен для жизни в нём. Человечество чудным образом зародилось в своей крохотной колыбели, за пределами которой его поджидает смерть. И, казалось бы, человек не должен желать выпасть за пределы своей родной планеты. Но он тянется, страшась и преодолевая леденящий ужас, устремляется к бескрайней пропасти, таящей в себе ничего кроме гибели, чтобы попытаться разгадать тайны мироздания.

Лида попыталась себя развлечь мыслями о том, что её возлюбленная спаслась. Мыслями о том, как глупого капитана Смирнова будут судить. Но эти мысли не нашли никакого отклика в душе.

Она стала спрашивать себя, всё ли правильно сделала сама? Что ж, вероятно, нет, раз именно она теперь бороздит просторы Вселенной в дырявом скафандре и с глупым капитанским креслом в охапку.

Лида отпустила кресло и продолжила свой полёт теперь уже совсем в одиночку.

Уровень кислорода достиг критического. Таймер на экране планшета, вшитого в левый рукав скафандра, настойчиво отсчитывал оставшиеся две минуты.

Стать космонавтом. Это была её конечная цель. И в этом оказался просчет. Видимо, формулировать свои желания и устремления нужно более точно, максимально подробно расписывая детали. Лиде следовало думать так:

«Стать космонавтом и открыть новую обитаемую планету»

Или:

«Стать космонавтом и изучать новые миры, чтобы по возвращении написать научный труд».

Может, спрашивала себя теперь Лида, тогда бы она не оказалась в этой нелепой и скучной ситуации?!

Таймер истошно завопил, сигнализируя о том, что запасы кислорода иссякли. Лида выключила надоедливый звук и продолжила наслаждаться тишиной бессмертного космоса.

Совсем скоро жизнь покинет её. Тело окоченеет, и будет плыть до тех пор, пока гравитация ближайшей планеты не притянет Лиду к себе. И тогда она станет частью многовекового кольца из астероидов.

Лида ещё пыталась рассуждать о своей жизни, но её сознание постепенно затухало, погружаясь с бесконечный сон бесславной смерти.

В просторной университетской зале для проведения экзаменов за длинным столом деловито восседала лётная комиссия из четырёх человек. Их каменные лица внимательно следили за каждым движением опрашиваемых кандидатов, недоверчивые глаза искоса поглядывали в анкеты, а в руках их нервно подрагивали карандаши, готовые вывести аккуратным подчерком жестокое «отказ» или милосердное «принят».

– Вы много лет служите пилотом на «Факеле Прометея», водите большегрузы, – перебирал глава комиссии строчки из анкеты Лиды. – Расскажите об этом, лейтенант Хорошева, – мужчина поднял глаза на Лиду.