Игорь Каменский - То, что нам надо

– А я вот люблю послушать разные городские легенды. В каждом городе есть свои истории, одна необычнее другой.

– Тута вы правы. Но, одно дело, это пустая болтовня, а, совершенно другое – чистая правда! Я ведь, значит, обходчиком работаю, в нашей подземке. Так тама, иной раз, такого насмотришьси! – Мильтон допил эль и с тоской отодвинул от себя пустой бокал.

– Знаете, мистер Мильтон, я ведь в служебной командировке. А после работы хочется немного отдохнуть, расслабиться за кружкой хорошего эля и выслушать одну – другую захватывающую историю. Ну и поужинать, заодно. Вы кажетесь мне интересным собеседником, поэтому хочу предложить вам разделить со мной ужин, за увлекательной беседой. А, так как за меня платит фирма – я угощаю!

Джон Мильтон радостно заулыбался и согласился. Мы пересели за отдельный столик, стоящий у окна и заказали по огромному стейку, с гарниром из жареного картофеля. Моему собеседнику принесли бокал свежего эля, и он тут же не преминул его отхлебнуть. Я тоже глотнул из своего бокала, отмечая, что вкус, действительно, достаточно не плох. Напиток был орехово-коричневого цвета, и от него веяло заметными нотками ореха и темного солода. По залу разнёсся запах жарящегося для нас мяса. Мистер Мильтон сглотнул слюну и начал свой рассказ:

– Нашей подземке ужо более двух сотен лет, значит. Сначала она пересекала наш город под землёй, чёткой прямой линией. Это, значит, была наша первая ветка. Вторая ветка пересекла первую перпендикулярно, образовав под землёй крест. А вот дальше, значит, началась, прямо скажем, форменная вакханалия. Весь город изрыли, вдоль и поперёк. В результате, под городом возник лабиринт! Говорят, из–за этого у нас не принято строить дома, высотой больше девяти этажей. Боятся, значит, что город–то под землю может уйти!

Но и это, значит, было пол беды. Кто–то из шибко умных военных… Не знаете, кстати, бывают такие? Так вот, значит. Придумали–таки они, что не плохо бы им было, так же, под землёй, пустить свои подземные ветки, которые бы соединили между собой их базы, расположенные по периметру города. А, заодно, значит, и их сверхсекретные лаборатории. Так вот. Ужо не знаю, чего они там, в этих своих лабораториях, напридумывали, да только, с того времени, стала всякая чертовщина твориться в нашей подземке! Стали появляться поезда призраки! Приведения проходить через стены туннелей, представляете?

– И вы своими глазами всё это видели? – усомнился я. Мой собеседник немного смутился.

– Ну, сам–то я, значит, призраков-то, допустим, и не видел. Но люди зря болтать не станут, – Мильтон отхлебнул эль. – А вот обычных жмуриков я ужо троих находил.

Нам принесли наш ужин, и я не стал дальше развивать свои сомнения. По моим данным, Мильтон работал обходчиком почти всю свою сознательную жизнь, и за всё это время найти трех покойников в таких местах, как подземка, не выходило за рамки чего–то сверхъестественного. Но мне нужно было направить разговор в правильное русло, иначе можно долго будет сидеть с этим любителем поболтать.

– Да, мистер Мильтон, в жутком месте вы работаете, – сказал я, принимаясь за еду, вместе с моим собеседником. Стейк был явно пережарен, но это меня не удивило. Чего ещё ждать от дешевой забегаловки? – Знаете, я всего две недели в вашем городе, но уже успел наслушаться всяких историй о лаборатории номер двадцать семь…

– Да, зря ей такой номер дали, вздохнул Мильтон. – В вашем городе оно тоже считается несчастливым?

Я немного напрягся, лихорадочно соображая, что мне лучше всего ответить, чтобы не разрушить свою легенду. Может это суеверие распространяться на все города этой планеты?

– Знаете, честно говоря, я не очень верю в приметы.

– Прямо как мой друг Эдвард, бедняга. Тоже ни во что не верил. А погиб, значит, аккурат двадцать седьмого числа. В понедельник. Несчастный случай. Его, значит, машина сбила. Вот так – был человек, и нету человека. – Мильтон отпил эль. – Говорят, наши страховщики, в каком-то там году, значит, провели исследование. Так вот. По нему, выходит, что больше всего всяких несчастий происходит, как раз, двадцать седьмого числа. С тех пор многие наши горожане стараются этого числа избегать, самыми разными способами. У нас даже, в некоторых новых районах, значит, вообще нет домов за номером двадцать семь, представляете? Так как квартиры в домах с такими номерами продаются в городе хуже всех. Вот некоторые застройщики, значит, и перестали давать домам такие номера.