Игорь Афанасьев - Имперские хроники

– Кирпич, что за дела?

– Ты что, правил не знаешь? Во время сдачи выручки вход в хранилище воспрещен.

– Так нас же управляющий направил. Говорит, дело срочное.

– Тогда идите вперед. Как говорится, шаг влево, шаг вправо…

Лифт доставил в такой же, как и наверху коридор, но с небольшим отличием. В металлической двери, в конце коридора была проделана амбразура, из которой торчал ствол пулемета. Из-за двери спросили:

– Пароль?

– Монте-Карло – отстой, – прокричал Кирпич.

– Рио – лучший, – ответили из-за двери.

– Ну и пароли же у вас.

– Зато надежные.

За открывшейся дверью обнаружилась большая комната, заставленная хозяйственными сумками, забитыми имперскими кредитами. Дон Фантоци сидел за письменным столом, пересчитывая дневную выручку заведений Рио и записывал что-то в бухгалтерскую книгу. Не поднимая головы от книги, сказал:

– У вас всего пять минут.

– Мне нужно говорить без лишних ушей, – сказал секретарь.

– Вышли все, – сказал дон.

– Но босс, здесь столько кредитов. Оставлять без охраны…

– Все вон, – рявкнул Фантоци, стукнув кулаком по столу.

– Так что Вы хотели?

– Мне нужно часть ключа, которым владеет сенатор Витиус Клавдий.

– Как он выглядит?

– Микрочип с координатной сеткой привязки к определённому космическому объекту.

– Сумма?

– Сто тысяч имперских кредитов.

– Сроки?

– Не позднее конца недели, т.е. у вас не более пяти дней. И последнее, никакой огласки, всех исполнителей залить в бетон.

Поздно вечером, когда выручка за день была посчитана и отправлена в хранилище, дон Фантоци поднялся в игровой зал «Счастливой рулетки».

– Сильвестр, – обратился он к управляющему, – где Лиз? Почему ее давно не видно?

– Ее сложно увидеть, она целыми днями сидит у себя в номере. Пускает только курьера, который приносит ей виски.

– Сильвестр, не пора ли нам менять лицо заведения? А, впрочем, мы найдем ей дело. В общем, чтобы к утру она приняла нормальный вид. Вызывай бригаду интенсивной терапии. Уколы, клизмы, капельницы… Пусть делают что хотят, но к утру она должна выглядеть, как всегда.

Утром бригаду интенсивной терапии сменили массажисты и завершающий штрих в чудесном преображении, сделали косметологи и гримеры.

– Долго возитесь, Сильвестр, теряешь хватку.

– Дон, помните в 10-м году, когда мы после трех лет войны с семьей Беллуци, все-таки отжали у них Рио?

– Помню конечно, к чему это ты рассказываешь?

– Рассказываю к тому, как мы тогда запили на неделю, потом неделю выходили из запоя, а она две недели, пьет, и прошло всего 12 часов…

– Ну и кого я должна затащить в постель в этот раз?

– Сенатор.

– Дайте, я догадаюсь. Это тот, который проигрался в прошлом году до последнего кредита и Сильвестр вызывал ему такси за счет заведения. Что нужно от него?

– Нужно подсыпать ему наркотик, чтобы он начал играть. А когда он проиграется, его легко будет убедить поставить на кон ключ. Только я тебя умоляю, Лиз, все надо сделать тихо, в VIP зале. Нам сам ключ не нужен, на это и напирай. Снимем копию и все.

Элизабет стояла возле входа на сломанном каблуке. Поминая сенатора, Сильвестра, Кирпича и сломанный каблук такими словами, услышь которые покраснел бы даже Кирпич. Сильвестр, сидевший за стойкой администратора, каждый раз при взгляде Элизабет лишь пожимал плечами. Кирпич, карауливший снаружи на стоянке такси, высматривал сенатора.

Вечером, просматривая накопившуюся за день почту, Витиус сортировал ее на группы – рекламные листовки и буклеты не глядя выбрасывались в мусор. Бегло просматривал приглашения на участие в новомодных TV проектах, нет уж увольте, сидеть в студии четыре часа с умным видом, отвечая на провокационные вопросы ведущего. Последним вскрыл заказное письмо, которое принес мальчишка-рассыльный при отеле. В письме оказался подарочный сертификат на четыре тысячи кредитов, который можно было обменять на игровые жетоны, либо на имперские кредиты, но обналичить на кредиты можно было при условии личной явки и погашении сертификата не позднее полудня в кассе казино. У сенатора не было денег, и он пошел в казино пешком. Нет, у него был чек на сорок кредитов, но зная нелюбовь таксистов давать сдачу, предпочел пойти пешком, огорошив швейцара, ринувшегося было подать такси, фразой:

– Больше ходишь, дольше живешь.

Едва Витиус Клавдий открыл дверь, как ему прямо в руки упала Элизабет.

– Эти чертовы каблуки, вечно ломаются. Вот и сейчас, если бы вы меня не поймали…