Татьяна Звягина - Перст Бога

Когда мы все-таки смогли попасть в кабинет, то он оказался пуст. Владимир воспользовался потайным выходом, и оставил видеозапись, где просил всех не беспокоиться о судьбе его дочери и его собственной, так как все идет по намеченному плану, и он вынужден покинуть Землю, а так же пределы Солнечной системы. Все свои полномочия он с себя снимает и уже дал соответствующие распоряжения своим доверенным лицам, которые будут им следовать до появления преемника Вольского. Все документы оформлены по закону, без всякого на него морального и физического давления.

После этого заявления, я поняла, что произошло нечто ужасное, которое заставило Владимира поступить таким образом. У меня больше не оставалось сомнений – Аманду похитили весьма хитроумным способом.

Последующее разбирательство следственных органов, как я говорила, ничего криминального в этой истории не нашла, опираясь на видеозапись заявления Владимира, который, как они выяснили, заранее готовился к подобным действиям.

– Ханна, а вы в курсе, что пакет акций «Гравитона», который принадлежит Вольскому, безвозмездно был передан некоему неизвестному лицу?

Веласкес испытующе посмотрела на журналистку:

– Да, но только в виде слухов. Официального подтверждения еще не было.

– А имя Линда Стоун вам ничего не говорит?

– Нет, а кто это?

– То самое предполагаемое лицо.

– Хм, странно, я о нем никогда не слышала. – Ханна задумчиво потерла лоб. – У меня оно вызывает некоторую ассоциацию … хотя, думаю, что это полный бред.

– Поде́литесь?

– У моей бабушки русские корни и она очень щепетильно относится ко всему тому, что касается этой старейшей цивилизации, особенно к ее культуре и языку. Бабушка считает, что все ее потомки обязательно должны его знать, в том числе и я. Могу однозначно сказать – «стоун» с английского переводится как «камень», а имя Лидии, матери Аманды, как вы знаете, Каменева.

У Веласкес расширились глаза, и она помотала головой:

– Этого не может быть …

Ирен опять выдержала паузу, давая Ханне, как следует, переварить пришедшую ей в голову мысль.

– Не хочу вас раньше времени обнадеживать, но слишком много совпадений. Но все же давайте вернемся к исчезновению Аманды. Как вы думаете, какие были отношения между Владимиром Вольским и Карлом Вольфом?

– Неоднозначные и противоречивые, можно сказать, что они терпели друг друга только из-за делового партнерства. Карл завидовал Владимиру из-за его таланта, потому что сам был посредственным ученым. Он играл в этом союзе роль администратора, и как вы знаете, весьма успешно. Вольский, в свою очередь был недоволен высокомерием и снобизмом Вольфа. К тому же, Владимир был не всегда готов принять тот или иной заказ, особенно исходящий от правительства Земли. В узких кругах поговаривают, что это связано с технологиями, применяемыми в военных целях. Но Вольский, практически всегда оставался в меньшинстве, где упор в решениях Совета директоров делается на максимальную прибыль, которую корпорация получает от этих заказов. Так что, скажу прямо, между Вольским и Вольфом были очень серьезные трения. Не удивлюсь, если бегство Владимира связано именно с этим человеком. Возможно, он, таким образом, обезопасил себя и свою дочь. Хочу надеяться, что у них будет всё хорошо.

На этом запись разговора журналистки и Ханны Веласкес оборвалась. А Дину показалось, что было какое-то продолжение, которого Ирен не захотела афишировать. Немного поразмыслив, Рой пришел к выводу: речь пошла о вознаграждении, которую владелица «Спайс Роуз» могла предложить Мюри за информацию о судьбе Аманды и ее отца. Хотя, это не особо удивило Роя, его коллега всегда была меркантильной и предприимчивой, и вряд ли в ее планы входило делиться деньгами с ним.

На прощание появилось изображение Мюри совсем в другой обстановке, скорее всего в помещении, где монтировался материал.

– Пока Шалун, думаю, мы идем в правильном направлении. Споки, споки. – Ирен помахала рукой и отключилась.

Дин проснулся от назойливой мелодичной музыки, которую включала Эмма, чтобы пробуждение хозяина было нерезким и мягким. Рой протер глаза, за окном сияло утреннее солнце, которое отражалось от сотен тысяч окон высотных зданий, окружающих не менее высокую башню дома, где жил журналист.

Посмотрев на хронометр, Дин скривился. Было чуть более девяти часов утра. Он лежал на смятой постели поверх покрывала. Рой припомнил, что уснул, как только закончилась просмотренная запись от Мюри. И не успел подумать об этом, как Эмма провозгласила: