Сергей Закомлистов - Аргир

Психическое состояние ребёнка было в разы хуже её физического. Алёнушка отказывалась есть. Когда она не плакала, просто сидела и смотрела в стену.

Больше двух дней Роман не выдержал. Потеряв надежду достучаться до дочери, он напился. Тревожный пьяный сон был прерван тихим голосом:

– Проснись папа.

Когда роман поднялся с кровати и посмотрел на дочь, она спросила:

– Ты теперь пить будешь всегда?

Роману стало так стыдно перед этим человечком, на долю которого свалилось огромная беда.

– Алёнушка, я не знаю, что мне дальше делать. Я не смог вас защитить. Не могу тебя вылечить. Я испугался, когда ты перестала говорить со мной. Я боюсь тебя совсем потерять.

Дочь протянула руку и погладила отца по колючей мятой щеке.

– Я не знаю, зачем мне жить.

Голос ребёнка был равнодушен. Она опустила руку и платформа отъехала. Алёнка уехала к себе в комнату. А Роман лёг на пол и тихо плакал. Он знал, зачем ему жить, ради кого.

В проёме двери снова появилась платформа.

– Мама всегда говорила, что ты сильный. Ты всегда знаешь, что делать. Не переживай за меня, я тоже знаю, что мне делать.

Роман впервые за эту сумасшедшую неделю заснул спокойно. Алёнка сама поела и легла спать, не плакав.

На следующий день, прейдя на работу, Роман оказался в кабинете своего шефа.

– Роман, тут ничего личного. Я понимаю твоё горе и готов помочь, в рамках разумного. Но вынужден тебя уволить. Экономический спад вынуждает меня сокращать издержки, – начал мямлить шеф.

Работал Роман продавцом оружия. Такие вещи обычно предпочитают перед покупкой потрогать и пристрелять. Оружие плохо торгуется по сети. А хороший оружейник на вес золота. Роман был хорошим оружейником и продавцом.

– Джон, на тебя давят? – сразу перешёл к делу Аргир.

Шеф покачал головой, боясь произнести слова.

– Я понял тебя. Рассчитай меня тогда сразу.

– Роман, тут расчёт и от меня с Менди.

Коммуникатор тренькнул сообщением перевода. Мельком бросив взгляд на запястье с коммуникатором, отметил, что выходное пособие более чем щедрое.

– Спасибо Джон. Удачи тебе.

– Тебе удачи Роман.

Роман собрал личные вещи в магазине, когда на коммуникатор пришло странное сообщение.

«Роман Аргир, служба гражданства и миграции Ассоциации Европейских Наций рассмотрело дело 57563/22 и вынесло постановление о выдворении вас с территории АЕН в течение 7 суток. Вы можете явиться сами в отделы службы гражданства и миграции добровольно. Тогда вы будите, перемещены в зону содержания не граждан русской национальности с имуществом и вещами за счёт государства. По истечению срока и не выполнения условий вы будите, задержаны и депортированы в зону содержания без личных вещей».

– Нихрена себе прилетело!

Роман был родом из резервации, однако вид на жительство в АЕН имел и депортации назад не подлежал. Ну, если только по решению суда, а уж не как не департамента миграции. Если это не проделки папаши мажора, то тогда сама Вселенная обозлилась на Романа.

Целую неделю Роман мотался в офис департамента миграции, пытаясь предотвратить свою депортацию. Доказывал и умолял. Но машина бюрократии неумолимо рушила его жизнь. Алёнка, как гражданка АЕН по рождению, депортации не подлежала. Однако в связи с его убытием попадала в органы опеки. Ювенальная система АЕН была далека от идеала, а уж к девочке инвалиду она отнесётся не ласково. Шансов на усыновление практически нет. Поэтому Алёнка будет скитаться по различным приютам до совершеннолетия.

Фраза, забившая гвоздь в крышку гроба:

– Роман Аргир ваша дочь изымается органами опеки. Вам надлежит прибыть завтра к семи утра в офис департамента.

Двое копов и социальный работник стояли в дверях со скучающим видом. А Роман пытался не выпустить накопившуюся ярость. Перед женитьбой он пообещал Светлане, что на гражданской жизни не будет употреблять свои умения во вред людям. Он честно пытался.

Видимо полицейские заметили признаки надвигающейся бури и положили руки на станеры.

Роман повернулся и пошёл в комнату дочери. Алёнка читала книгу.

– Малыш, оденься, потеплей, за тобой приехали.

– Что случилось пап?

– Я всё потерял солнышко, прости меня. Тебе надо немного побыть в органах опеки, пока я не решу проблемы.

Это был разговор двух без эмоциональных людей.

– Хорошо пап. Мы скоро увидимся?

– Я приложу максимум усилий, дабы быстрей встретиться.

Пока социальный работник собирала вещи, отец и дочь смотрели в глаза. На прощанье Алёнка немного скривила губы в бледном подобии улыбки.