Ю_ШУТОВА - Орбит без сахара

Включился экран на стене, замелькали кадры из сети: горят машины, строй полицейских с высокими щитами подминает под себя демонстрантов, пестрая толпа крушит витрины… Пальцы Каганера бегали по панели.

– Ага, вот, нашел! На даты смотрѝте. А звук я приглушу. Сам озвучу. Я это кинцо уже третью неделю смакую. О-о-очень интересно.

На экране появлялись горящие города вперемешку с военными заседаниями, карты с ползущими по ним стрелками, колонны военной техники, клином летящие самолеты, росчерки ракет по синему листу неба. В левом верхнем углу мелькали даты. Голос Каганера, несоответственно веселый, резал уши:

– Заварушка в Африке началась. Некие бойцы стырили у старшего брата и грохнули грязную бомбу. Американцы тут же кинулись защищать демократию. Защитили, попутно раскатав три-четыре страны, названия которых вы вряд ли знаете. Обиделись китайцы, у них там, понимашь, инвестиции. И пошло-поехало. Индусы прищучили Пакистан, русские начистили морду Британии, Франция выкатила предъяву Германии, нашлось, что вспомнить. Персы под шумок уконтрапупили мой Израиль. А америкосы даже не оглянулись, сволочи, никогда им не верил.

– А Япония? – тихо спросила Юмико, взгляд ее приковало, приморозило к экрану, к этому страшному калейдоскопу.

– А чё Япония? Япония объявила нейтралитет. Ее ухайдокали первой. Со всех сторон жахнули и алес. Извини, детка.

Она должна плакать. Папа, мама… Их больше нет. Но глаза оставались сухими. И внимательно смотрели в экран.

– Стойте! – Юмико вскинула руку. – Смотрите какое число. Двадцатое апреля. Оно же еще не наступило. Сегодня же только четвертое февраля. Это постановка. Он все врет! Бирн, он врет нам!

Каганер захохотал. Как ему смешно! Аж согнулся и ладонями по коленкам: «У-ха-ха!» О’Брэди побледнел, хотя, казалось бы, куда, и так ни кровиночки в лице. Но ухитрился, веснушки выступили темными струпиками. Кулаки сжал, костяшки побелели – в нем копилась холодная ярость, еще немного, и выплеснется, ударит ледяной струей.

– Усмотрела? Ай да, девка. – Каганер перестал смеяться. —Наступило, малышка. Наступило и прошло. Фигову тучу лет назад прошло. – Его голос затухал, становился глуше. – Это прошлое, ребятки. История. Преданья старины глубокой. Война двести лет назад была. Давно кончилась. Я первую неделю, как насмотрелся всего, хотел с собой покончить. Чего тут торчать, если там, – его указательный палец уперся в пол, – ничего больше нет? На Земле с ума посходили – все против всех. А потом свет погасили.

– Что значит «погасили»? – Бирн по-прежнему стоял, застыв, с выставленными кулаками, сжатая пружина, а не человек.

– По спутникам бомбанули. Раз-два, и глобалнет накрылся. Связь отрубилась. Схлопнулась наша золотая виртуалочка. Кина не будет. Короче, что там дальше на планете было, не знаю. Зато здесь началось веселье. Венецианский карнавал помноженный на русскую масленницу.

– Господин Каганер, прекратите ерничать. Выражайтесь яснее. – О’Брэди говорил сквозь зубы.

Его явно потряхивало – уже не просто ярость, уже откровенная ненависть читалась на его перекошенном лице.

Каганер вскочил:

– Не нравится, как я выражаюсь, сопляк?

Юмико отодвинулась от Бирна, ей стало страшно по-настоящему. Рухнула цивилизация, может быть, погибла вся Земля. Это безусловно пугало, но как-то отстраненно. Этого не переварить. А тут рядом с ней два мужика, а вдруг и правда, два последних человека, готовы убить друг друга без особых причин. Вот это касалось лично ее, пугало. И бесило. От озноба волоски на загривке встали дыбом, хотелось оскалиться и зарычать. « Мы все отравились ненавистью, плещущей с экрана. Надо остановить этот поток ». Она хотела крикнуть, переключить их внимание на себя, но получилось почти шепотом:

– Господин Каганер, выключите экран. Пожалуйста.

Ее не услышали.

Каганер, размахивая длинными лапами, продолжал:

– Они тут в Городе свою войнушку начали. Такие же упертые идиоты, как ты, О’Брэди. Расползлись по кварталам, как по странам: там русаки, тут америкосы, немцы с итальяшками объединились, индусы с китайцами. Разная мелочь к акулам подсосалась. Границы вокруг кварталов устроили, колючей проволокой обмотали. Пропускные пункты, аусвайс. – Он посопел, потоптался и, махнув лопатой ладони, продолжил. – Ладно, про аусвайс это я додумал, не знаю, как они там… Илония фиксировала быстрое перемещение жителей из квартала в квартал. В каждом квартале – свое государство. И плюс интернационал – персонал почти целиком объединился, не стали по нацпризнаку делиться. С них и началось. Как самые продвинутые, кинулись захватывать средства производства: синтзаводы, станцию клонирования, в общем сломали перегородку с техническим отсеком и заняли объекты жизнеобеспечения Города. Илония восприняла это, как угрозу и задействовала Корпус безопасности. Наши вышли с оружием отбивать техотсек.