Андрей Смитт - Колония – первый шаг к бессмертию

– Спасибо, можете сесть.

– Военные, а какие деликатные, – удивился Семен. – Реальность такова: половина колонии в этом случае сядет за подобное в тюрьму лет на десять, третья часть отправится в урнах в космос с простреленными головами, остальные будут работать за еду тоже лет десять на испытательном сроке.

– Откуда такие познания? – повернувшись к Семе, любопытствовал я.

– Как откуда? Я же говорил, что психолог. Часто ко мне захаживают вояки, душу изливают! У нас же, как у врачей и священников, тайна. Они знают, что мы никогда ничего официально не расскажем никому. Вот и плачут: как трудно им живется, сколько арестовано, сколько убито. Эх, чего говорить…

– Американцы вылетят на шаттлах к климатическим спутникам и произведут обновление ПО согласно новым требованиям руководства, – зачитывал Бейкерс. Теперь касаемо

озеленения, – зал тихо посмеивался. – Ничего не вижу смешного, – одернул Бейкерс, – естественная выработка кислорода – это одна из самых приоритетных наших задач. Климат там должен быть, как на Земле, и мы это сделаем. Номер 12.27, встаньте, – обратился Бейкерс к Олегу. – Вам предоставлена научная лаборатория, где вы будете заниматься опытами и описывать происходящее. Вам ясно?

– Д–д–да, – кивая головой, ответил Олег.

Еле удерживаясь от смеха, Вадя стукнул того по ноге.

– Видел бы ты свое лицо, как будто в штаны отложил!

Олег демонстративно отвернул голову.

– Более не смею никого задерживать, – подвел черту Бейкерс. – Все свободны до послезавтра.

– Ох, неужели! – выпучив глаза от радости, вскрикнул Вадим. – Ребята, сегодня вечером собираемся у меня в каюте, я кое–что припас для такого вечерка!

– Я надеюсь, это не наркотики, Вадим? А то от тебя можно чего угодно ожидать. – предположил Олег.

– Нет, Олежа, лучше! Бутылочка коньяка, доставшаяся мне от отца. Ей лет больше, чем любому из нас. Посидим, поболтаем о жизни.

– Я поражен, Вадим. Думал, вы скажете нажремся. – не успокаивался ботаник протирая очки.

– Говорил же, Олег, злой ты, – надулся Вадя.

– Ладно, кто куда, а я в бассейн, – встав с места, сказал я. – Поплаваю.

– А я, пожалуй, в каюту, – тихо произнес Семен, – интересную книгу читать начал: «Космос и Мы». Пока не дочитаю, не угомонюсь.

Чтобы попасть к бассейну, я прошел по узкому коридору.

Я шел и рассматривал монументальные картины, изображавшие апокалиптические сцены. На некоторых из них красовались белоснежные взрывающиеся шары, а на других – причудливое и невероятное соединение частей человеческих тел, растений и животных, которое являло зрителю множество фантастических монстров преисподней. Две или три картины содержали одни только символы, абсолютно не ясные стороннему наблюдателю.

Дойдя до нужного входа, я обнаружил справа еще один с надписью «Лес», стало интересно, словно забыв о своем первоначальном плане, я вскоре оказался в так называемом саду, где растения представляли собой точные копии деревьев и кустарников на Земле, только блестели они неестественно ярко. Было видно, что вся эта зелень – не более, чем реплика живой природы, воссозданные трава и деревья с элементами продвинутых технологий.

Деревья вяло извивались на туго натянутых толстых проволоках, издавали специфический запах и слабые скрежещущие металлические звуки от легкого дуновения искусственного ветра, создаваемого ИИ.

– Вот так цветочки! – удивленно поразился я, стараясь держаться посредине тропинки, пролегающей между этими зарослями.

– Вижу по вашему выражению лица, что цветы вам не нравятся, – раздался позади меня голос. Быстро обернувшись, я лицом к лицу столкнулся с Бейкерсом.

Так близко с непосредственным своим начальником я еще не пересекался.

– Также трудно назвать тварей, плавающих на потолке первого яруса, рыбами, – парировал я в надежде на то, что мы зацепимся языками, и я его разговорю.

– Жизнь имеет разные формы, – спокойно ответил генерал. – Вы же не будете этого отрицать? Если большое или зубастое, то это не значит, что представляющее опасность. Всегда можно иметь контроль. Многие люди куда страшнее подобных существ.

– Я лишь позволю себе напомнить, – словно цепляя его, – что одни виды постоянно стараются уничтожить других. Те рыбы – хищники. Они готовы нас разорвать, мы не сможем им объяснить: почему нас нельзя есть. А если брать людей, то мы хотя бы общаемся на одном языке.

– Вы боитесь животных? – удивленно спросил Бейкерс.