Алексис Опсокополос - Лицензия на убийство. Том 1

– Дело, говоришь? – Лёха усмехнулся. – Тогда, ребята, у вас есть десять секунд и двадцать слов, чтобы сказать, что Вам от нас нужно. Если Вы не заметили, меня совсем недавно чуть пополам не сломали. Мне бы поспать немного.

– Пять тысяч юаней! – кальмар уложился в полторы секунды и три слова, а человек и амфибос посмотрели на него уже совершенно другим взглядом – внимательным и заинтересованным.

– Тропосских? – осторожно спросил Лёха.

– Обижаете, – спокойно ответил кхэлиец. – Юаней Шорка.

– Если на Шорке за время нашего выступления не провели девальвацию, – начал Лёха. – То это почти…

– Почти восемь тысяч тропосских, – закончил за товарища фразу амфибос.

– Именно так, – подтвердил кальмар. – Так что? Обсуждаем дальше?

Лёха протянул руку в сторону дивана, приглашая гостей присесть, а сам устроился на небольшом табурете, стоявшем возле гримёрного столика, и совершенно другим, размеренным и спокойным голосом сказал:

– Что-то сон прошёл. Давайте-ка начнём сначала, не торопясь, и желательно с подробностями. Кого надо убить?

– Мы смотрим, Вы даже после шоу шутите? – усмехнулся адвокат Шылоо, не воспользовавшийся любезным Лёхиным предложением присесть на грязный диван. – Убивать никого не надо. Если бы нам нужны были услуги такого плана, мы бы не нанимали клоунов, а нашли профессионалов.

– Ну, профессионалы бывают широкого профиля, и мы как раз такие, у нас и лицензия есть на убийство, – сказал Лёха.

Он имел в виду особую официальную бумагу, самими комедиантами в шутку называемую лицензией на убийство. Это было разрешение, дающее всем стендап-комикам право законно выступать в различных клубах и на частных вечеринках. И главным достоинством этой бумаги было то, что она официально разрешала артистам во время выступлений в закрытых клубах использовать практически все доступные средства в целях самообороны при нападении неадекватных и вспыльчивых зрителей.

И если в рамках этой самообороны комики кого-то убивали, то им не предъявлялось обвинений. Конечно, при условии, что инцидент происходил исключительно во время шоу и при этом не было использовано огнестрельное или холодное оружие, за исключением отобранного у нападавших. Ну, и сам клуб должен был иметь лицензию на право проводить подобные мероприятия.

– Вам, наверное, очень трудно выходить из образа? – опять вступил в разговор господин Чэроо. – Вы всегда шутите или хотя бы пытаетесь шутить, как сейчас, да?

– Ладно, ладно, я серьёзен, как никогда, – Лёха попытался поставить разговор на деловые рельсы. – Что надо сделать? Сумма-то не маленькая. Полгода работать в таком клубе на Кхэлиэ?

– Не полгода – один вечер. На частном мероприятии, – ответил адвокат.

– Почему бы и нет? Что за вечеринка и по какому поводу?

– И не на Кхэлиэ, а на Олосе, – уточнил господин Чэроо.

– На Олосе? – бывший штурмовик вмиг помрачнел. – До свидания, друзья! Мне нужно спать! Всего хорошего!

Избитый комедиант сделал вид, что разговор окончен, и стал укладываться на диван, с наигранным стоном держась за грудь и совершенно игнорируя кальмаров. Однако кхэлийцы оказались стрессоустойчивыми ребятами и отреагировали на этот демарш с отменным спокойствием – адвокат Шылоо как ни в чём не бывало сказал:

– Господин Ковалёв, мы в курсе, что Вы полгода сидели в олосской тюрьме по неоднозначному обвинению, но…

– Не по неоднозначному, а по ложному! – воскликнул раненый и аж подскочил на диване, несмотря на ушиб. – И не полгода, а восемь месяцев! Ноги моей больше не будет на этой поганой планете!

– Мы не будем акцентировать внимание на том, что Вы так нелестно отозвались о нашей родине… – адвокат с трудом поборол в себе желание сказать комедианту какую-нибудь гадость.

– Родине? – перебил его Лёха.

– Да, родине. Олос – владение Кхэлиэ, и мы, и господин Чэшээ Чэроо родились именно на нём.

– Сочувствую, ребята, но я тут не виноват. Это к родителям претензии предъявляйте. Мне бы поспать, – сказал комедиант и снова попытался поудобнее улечься на продавленном диване.

– Мы акцентируем внимание на том, что пять тысяч юаней Шорка – это очень большие деньги! – продолжил кхэлиец.

– Да хоть десять! Ноги моей больше не будет на этой… – Лёха захотел выругаться, но сдержался. – Вашей родине!

Неизвестно, сколько бы ещё продолжался этот разговор, но в него вступил амфибос, который мрачно оглядел гостей и без каких-либо особых эмоций сказал: