Василий Мушинский - Не боги

Перестав глазеть на картину, лаборант пошел вдоль стены, проверяя состояние живности и данные приборов на минидисплеях. Бесконечность цифири и светящихся пиктограмм на своем языке подтверждала: все идет как надо и куда надо.

Проделав часть работы, он остановился у одной ячейки и постучал пальцем по стеклу. Из своего логова заинтересованно выполз особенно крупный и противный таракан, окрещенный «Павлом» за сходство с одним знакомым.

Неожиданно помещение встряхнуло, человек не удержался на ногах и крепко приложился об пол.

– Больно, блин…

Свет замигал.

«Такого еще не было. Прежде все кончалось тряской».

Лаборант закрыл забрало скафандра. Воздух в системе автономного существования, конечно, куда менее приятен, чем общекорабельный… Но жесткая выволочка от начальства за нарушение инструкций безопасности – это еще неприятней.

Он сел в миникресло возле стенного экрана комма и пристегнулся. Теперь – ждать объявления по общей связи.

«Итак, до Старушки Земли бесконечные, неисчислимые пространства ледяной пустоты, а я, лаборант Виктор Владимирович Ким, жду. Нет, не автобуса и не звонка на телефон, а разрешения шевелиться дальше.

Как же я здесь очутился?

Мой старик был бы счастлив за меня, наверное. И за человечество. Когда открытие «структуры Свечникова» породило надежды на необычайный рывок в освоении космического пространства, он радовался этому как ребенок, как общей великой победе. «Человечество делает рывок к мечте».

Отец до последнего дня оставался романтиком и мечтателем. Он верил в высокие идеалы. Это было так странно, прожив его жизнь и видя все что он видел – оставаться махровым идеалистом. Родившийся в начале 21 века он слышал рассказы своего дедушки о бурных временах революции, о том, как прадедушка истовый коммунист и ученый основал их фамилию. Коммунистический Интернационал Молодежи – вместо насмешливой крестьянской клички, это звучало гордо. Для многих такие вещи – это была лишь мода, как выбор прически. Но кто-то верил истово, верил в лучшую жизнь

Крушились враги и покорялись дали…а потом что-то пошло не так. СССР перестал быть. И новая Россия как-то жила на его останках. Одни идеалы ушли, другие не прижились. Но люди жили и часто неплохо. Жила и страна. Отец – талантливый физик шаг за шагом, неожиданно для себя, оказался вдруг очень нужен Родине. Чем он занимался, он не рассказывал, только улыбался.

Мелькал калейдоскоп политических событий и разнообразных катастроф, но наука развивалась и бешенными темпами. Подымались и новые политическо – экономические центры в Южной Америке и Тихоокеанской Азии.

А потом…Потом случился «сорок четвертый кошмарный». До сих пор никто не брался доказать, чем же было происшедшее. Но без доказательств догадывались многие. Отец в том числе.

Официально никак не проясненная эпидемия, бившая сразу по всем живым видам, ударила по Тихоокеанскому Экономическому Союзу. Невообразимый штамм оказался чудовищно эффективен. Зараза косила культурные растения, скот, выбивала людей. В ней не было смертоносной силы чумы и при уходе больные почти всегда выживали, причем без последствий. Но…При уходе. А кто должен им заниматься, если зараженный становился совершенно беспомощным почти на два месяца? В сочетании с дикой, совершенно неестественной скоростью распространения эпидемии, результат получался жуткий.

От Владивостока до Кейптауна умирали миллионы. И казалось, что центров заражения бесконечно много. Русские пытались делать все возможное. Пытались – но сил просто не хватало, даже для минимальных результатов. Официальные лица Атлантической Производственной Организации заявляли, что понятия не имеют о причинах и ничем не могут помочь.

Отец рассказывал, что лучшие умы тогда ломали голову над тем КАК же это было сделано. Никакие агенты не смогли бы так сработать. Спутники? Но спутники прекрасно отслеживались.

Точного ответа, тогда так и не было получено. Зато, когда волна накрыла Российскую федерацию…

Некий… необъяснимый природный феномен, некие необъяснимые излучения пошли массово превращать роботизированные производственные комплексы Производственной Атлантической Организации в нерабочий металлолом. Заодно – роскошными склепами для своих обитателей становились родовые бункеры – поместья в горах Америк, Австралии и Новой Зеландии. Собственная система жизнеобеспечения убивала их обитателей со свирепой надежностью гильотины…