Марта Уэллс - Дневники Киллербота - Книга 5. Сетевой эффект

Разница между ее ответом в стиле «спокойно и как ни в чем не бывало» и обычным спокойствием была достаточно ощутима, чтобы построить диаграмму.

– Да. Он неплох, – ответил я.

Ее явно что-то беспокоило, и не только то, что члены ее семьи меня сторонились, как и я их. Они предполагали, что я останусь в палаточном лагере. Ну уж нет. Мензах сказала им, что я не нуждаюсь в помощи и присмотре и могу ходить, куда вздумается. Цитата: «Если он сумел выбраться из напичканных охраной корпоративных систем, когда в него стреляли, то уж с нашим фестивалем как-нибудь справится».

И не сказать чтобы ее семья панически боится ужасных беглых автостражей, которых обожают показывать в сериалах и новостях, или что не любит ботов. На «Сохранении» живут «свободные» боты, хотя у них есть хранители, отвечающие за их действия. Нет, они не любили именно меня.

Это не относится к семи детям. С тремя из них я тайком обменивался файлами по сети.

Думаю, если бы я был обычным ботом или даже обычным автостражем, просто списанным, наивным и ничего не понимающим в мире людей, вроде тех ботов, которых изображают в сериалах, то они бы смирились. Но я не такой. Я – это я, Киллербот.

Так что у Мензах не ручной бот вроде бедняги Мики и не печальный полубот-получеловек, которому нужно постоянно помогать, теперь у нее появился я.

Все это я позже высказал доктору Бхарадвадж, когда у нас был долгий разговор обо всем – она в то время собирала материал об отношениях ботов и людей для своего документального фильма.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты ошибался, – сказала она, поразмыслив.

Фараи была одним из немногих исключений. Когда Мензах впервые представила меня членам своей семьи, на станции, Фараи со мной поговорила. Точнее, поговорила передо мной. Вот запись:

Фараи: Ты знаешь, как мы благодарны за то, что ты вернул ее.

Это я знаю, да. Что в такой ситуации говорят люди? Быстрый поиск по архиву подсказал вариант: «Хм… ну да», и даже я понял, что он совершенно неуместен.

Просто для сведения: если стоящий рядом Киллербот уставился куда-то левее вашей головы, избегая смотреть в глаза, то это не оттого, что он раздумывает, как бы вас прикончить, он просто судорожно пытается придумать достойный ответ.

– Я хотела спросить, какие у тебя с ней отношения, – добавила она.

Хм. В Корпоративном кольце Мензах была моей хозяйкой. На «Сохранении» она – мой хранитель. Это то же самое, что и хозяин, но законы «Сохранения» требуют обращаться с ботами ласково. Однако Мензах и Пин-Ли пытались закрепить за мной статус «беженца, работающего в качестве консультанта по безопасности».

Я знал, что Фараи все это знает, а значит, просит ответить ближе к объективной реальности. И – удивительное дело – ответа у меня не было.

– Я ее автостраж, – сказал я.

Ага, это запись из буфера.

Фараи подняла брови.

– И что это значит?

Меня в очередной раз загнали в угол, так что пришлось быть честным:

– Я не знаю. Хотел бы я знать.

– Спасибо, – улыбнулась она.

Вот так все и было.

А еще семья Мензах бесилась при одной мысли о том, что я буду обеспечивать безопасность – видимо, они боялись, что я распугаю всех нормальных гостей или убью кого-нибудь. Однако, хотя я и устроил несколько заварушек гигантского масштаба, а мой модуль оценки рисков оставляет желать лучшего, вероятные угрозы я оцениваю неплохо, на уровне девяноста трех процентов. А оставшиеся семь относятся к ситуации, когда я не знал, что Уилкен и Герт – наемные убийцы, пока Уилкен не попыталась выстрелить Доне Абене в голову, но это единичный случай.

А еще семья Мензах считала, что охрана им вообще без надобности. Может, до «СерКриз» так оно и было. Хотя пока что во время фестиваля мне пришлось иметь дело лишь с пятью нападениями – журналистами и записывающими видео дронами из других звездных систем. Дроны я перехватил – лишними они никогда не бывают – и известил местных рейнджеров, чтобы прогнали журналистов. Из-за пятого нападения я поссорился с Аменой, старшей из отпрысков Мензах.

Как только начался фестиваль, я заметил потенциально враждебный объект, который крутился рядом с Аменой. Доказательства накапливались, и оценка угроз перешла на критический уровень. Вот как обстояло дело:

1) он сообщил Амене, что они примерно одного возраста и по местным законам еще не считаются взрослыми, однако физическое сканирование и открытые записи в сети показали, что он примерно на двенадцать местных лет старше;