Мира Виссон - Лелёка и голубая пуля

Должно быть это были братья, уж очень они были похожи. Оба загорелые, давно не стриженные светлые волосы завиваются крупными кольцами, падая на лоб и уши, торчат беспорядочно в разные стороны. Младший, а может и не младший, а тот, что пониже, стал торопливо приглаживать непослушные вихры, которые снова рассыпались в прежнем хаосе, стоило ему убрать руку. Парни были по пояс голые. Какое-то подобие штанов, похоже сильно вылинявших или выгоревших, а может и то и другое, были закатаны по колено. У младшего в руке было нечто похожее на удочки. Верней сначала Лелёка и подумала, что это удочки, однако потом присмотревшись отметила, что какие-то они не такие, не привычные. Старший, то есть тот, что выше, держал в руках то ли ветку от дерева, то ли что-то похожее на упругую верёвку, а может проволоку, на которую были нанизаны рыбины, довольно крупные.

Парни сначала опешили, видимо не ожидали никого здесь встретить. До встречи с Лелёкой они видимо о чём-то говорили и радовались, должно быть улову. За шумом листвы деревьев девушка не услышала их. Сейчас же улыбки сползли с их лиц. «А они симпатичные, особенно когда улыбались, – некстати подумала девушка, глядя то на одного, то на другого брата, – такие пронзительные синие глаза. Никогда раньше не видела таких ярких глаз».

Старший брат заговорил. Был ли он старшим на самом деле, или просто выглядел старше за счёт того, что был выше и мужественнее, непонятно. Лелёка почему-то окрестила его старшим. Должно быть он поприветствовал её и поинтересовался, что она тут делает. Речь вроде бы и похожа на русский язык, но какая-то странная, далеко не всё понятно, наряду со знакомыми словами какие-то странные, ни на что не похожие. Ленка беспомощно посмотрела на них.

– Привет. Меня зовут Лелёка, – решила представиться она, и, неожиданно для себя самой, назвалась прозвищем, – к сожалению, я не много поняла из того, что вы сказали.

Младший что-то очень быстро в полголоса стал говорить брату. Братья переглянулись. Казалось, они стали встревожены ещё больше. Старший смотрел то на Ленку, то на брата и тоже тихо что-то сказал тому. В ответ тот закивал головой. После этого оба повернулись к Лелёке, вытянулись, и тут же поклонились в пояс.

«Ой!» – подумала растерявшаяся девушка и даже невольно прикрыла рот рукой.

Старший сделал знак рукой, как бы приглашая её следовать за ними. Она пошла, рассудив, что если кланяются в пояс, то опасаться должно быть нечего. Довольно скоро оказалось, что девушка шла впереди. Как так уж вышло, что они уступили ей дорогу. Благо, что это была тропинка в лесу – иди себе прямо, да иди. Молодые люди у неё за спиной продолжали переглядываться и объясняться жестами, судя по раздававшемуся шороху.

Компания дошла до развилки. Лелёка в нерешительности остановилась, какую тропинку выбрать направо или налево. Старший брат слегка тронул её за локоть и потянул влево. Она свернула, и они снова пошли в том же порядке. Довольно скоро подошли к постройкам. Младший, забрав у брата рыбу, куда-то скрылся. Старший же проводил девушку к самому большому зданию. Должно быть это был жилой дом. Вокруг были ещё дома, скорее всего хозяйственные постройки. Вон из одного выбежала птица, уж очень похожая на курицу.

Подойдя к крыльцу, парень что-то закричал, скорее всего позвал кого-то, потому что почти тут же на порог вышла пожилая пара. Судя по тому, как все трое были похожи, должно быть это были его родители молодого человека. Маленькая хрупкая женщина, в простом платье, вытирала руки о фартук, что был повязан на талии. «Совсем как моя бабушка, разве что чуть моложе», – подумала Лелёка.

Женщина была всё ещё красивой. Ярко синие глаза лучились добротой. Лицо было необыкновенно нежным, хоть его и покрывали морщины. Они ничуть не портили его, а придавали какой-то основательности. Было понятно, что женщина много повидала на своём веку, набралась опыта и мудрости. Светлые волосы с проседью, которую можно было заметить лишь приглядевшись, были собраны в тугой пучок. Однако отдельные пряди выбились и закручивались такими же непослушными локонами, как и у детей.

Мужчина был крупный, пожалуй, даже полный. На фоне жены он казался в два раза больше. И в отличии от жены казался каким-то заурядным. Черты лица были крупными, даже грубыми, что ещё больше его простило. Полностью седая голова ещё больше огрубляла и без того резкие черты лица. И лишь необыкновенные синие глаза, такие необычные на этом лице, притягивали к себе взор и сразу же меняли весь его облик. Если бы не они, он бы был не просто некрасивым, а скорее даже уродливым, цвет глаз же всё менял. И тогда становилось уловимым то, что на самом деле старик добрый. Заметными становились присущие всей семье локоны, пусть и седые, и коротко стриженные.