– Думаешь?.. Знаешь, с какой скоростью вращается Земля вокруг Солнца? Около 100 тысяч километров в час! Если аппарат не привязан к точке отсчета, то переместишься не только во времени, но и в пространстве. И не на плоскости Земли. Так что несколько секунд гарантированно будем летать в открытом космосе.
Я не задумывался. Может, это была величайшая ошибка. Но папа не испугался. А мама разрешила. А нам с Саней было жутко интересно. Что еще надо?
– 1983-й год. Май, 13-е. 11:30, – торжественно объявил профессор Можайкин, смахивая пыль с панельной доски.
– Только прошу, очень прошу тебя – не лезь… не лезь туда, – голос у папы стал неожиданно печальным, он схватил за руку своего друга, и начал трясти его.
А я задумался. Чего они там забыли? Прошлый век. Если и лететь в прошлое, так во времена мамонтов и неандертальцев. Когда огонь зажигали без спичек и зажигалок. Когда от хищников спасались с помощью луков и каменных топоров. И когда деревья умели говорить.
– Я только посмотрю… совсем немного, – прошептал Петр Сергеевич. Но было и ежу понятно, что он собирается сделать.
Хочет изменить ход истории.
Ведь в 1983-м, как я вспомнил, у Петра Сергеевича умерла жена. По глупости.
Из-за врачебной ошибки.
То ли лаборанты анализы перепутали, то ли хирург не туда посмотрел.
А Петр Сергеевич так мечтал иметь семью, детей. И больше он ни с кем не захотел связывать жизнь.
В полураскрытую гаражную дверь светило Солнце. С улицы доносился веселый щебет воробьев, абсолютно не озабоченных проблемами жизни.
– Поехали, – решился профессор и нажал на кнопку. Ширк…
Щебет воробьев прекратился.
Но только на секунду, пока что-то просвистело в ушах. А потом все вернулось к прежнему состоянию.
Та же тесная кабина и специфический запах кожи кресел. Те же лучи света, пробивающие сквозь незакрытую дверь. Только в теле появилась некая пустота.
Легкость и желание взлететь.
– Свершилось! – радостный папа неожиданно помолодел. Морщинки
разгладились. Блаженная улыбка осветила все лицо.
– Ничего необычного, – заявил Петр Сергеевич. Он тоже стал выглядеть моложе, седые волосы сменились на черные, и попытка скрыть радость у него плохо удавалась. – Удивляться нечему. Сейчас наши физические оболочки испытывают потребность вернуться к исходному состоянию. И омоложение организмов, – убедительное доказательство этому. А некоторые из нас, – профессор посмотрел на меня и покачал головой то ли с сожалением, то ли с ехидцей, – превратились в подобие мыльных пузырей. Так что сейчас вам надо проявить максимальную осторожность.
– Как во сне, да? – я обернулся к Саньке.
– Ага! – он ощупывал себя, убеждаясь, что еще на месте. – Ущипните меня!
– Ха! А вдруг лопнешь!
Мы начали смеяться и пихать друг друга. Осязательные наши рефлексы остались в норме.
Ну, почти в норме.
– Спокойно, всем приготовиться. Выпускаю шасси, то есть колеса, и поедем, посмотрим наше «светлое прошлое»…
Как во многих фантастических фильмах, раздался щелчок – сработала автоматика, из поддона выдвинулись спрятанные колеса, и наш автомобиль поднялся на четверть метра выше. Став обычным и заурядным «Запорожцем», «любимцем» автомобилистов-старожилов. Но об этом раритете должна быть совсем другая история.
Через полчаса мы были у больницы. По пути мы с любопыт- ством глазели на маленькие смешные дома, очень старые и пузатые автомобили, и людей, одетых в однообразные сине-серые тона.
– Здесь, – профессор остановился рядом с вестибюлем и машиной скорой помощи, – у нас еще есть 15 минут. Из лаборатории молоденькая девушка с каштановыми волосами принесет анамнез, надо проследовать за ней, и проследить… 3-й этаж, 317-я палата. А операционная на 2-м этаже…
Я отошел за машину скорой помощи, чтобы не мешать санитарам. Почти посреди асфальта росла липа. В маленьком огороженном квадратике вытоптанной земли. Болталась на дереве подломленная ветка, готовая упасть. А вокруг нее кружила пчела. На минуту я заинтересовался, что она будет делать. Ведь никаких цветов рядом нет. Еще очень рано. Солнце пригрело, и глупенькая пчелка отогрелась и захотела немножко перекусить. Ошиблась сильно, бедняжка. Но тут она неожиданно спикировала на меня. А я не успел пригнуться.
Я опоздал на доли секунды.
Поднимаясь и отряхиваясь, я еще долго хлопал ладошками по спине, по груди. Надеясь на чудо.
Читать дальше