Стеффи Лучемарская - Сола и Космические приключения

В стране Солария жила маленькая Сола и ее друзья солярчики. И пока взрослые солары занимались солнечным хозяйством и сверхважными, государственными, звёздными делами, солярчики веселились, играли, придумывали разные забавы и попадали во всякие космические приключения.

Весёлые и бодрые солнечные лучики сквозь белую, тюлевую занавеску просочились на уютную, милую кухню. Когда лучики отправлялись на прогулку, для них не существовало препятствий и преград, они могли проникать куда вздумается и бродить, где захочется. Такая счастливая и свободная жизнь была у лучиков. Сейчас они гуляли по столу, на котором был накрыт завтрак для мальчика лет пяти с огненно-рыжими волосами и рассыпанными по лицу веснушками. Вид у мальчика был грустный.

Мальчик и лучики познакомились не так давно, но уже успели подружиться. Лучики поприветствовали мальчика и отправились в путешествие по стульям, настенным шкафам и полочкам со всякими баночками, скляночками, пакетиками с разной снедью. Они прогулялись по гладким стенам, потолку и по маминому строгому, недовольному лицу. Мама слегка поморщилась, но причиной её недовольства было не утреннее солнышко, а нечто другое. Звали маму Мила Миловна. Она была милой всегда и во всех случаях, если дело не касалось здоровой и полезной пищи. В вопросах правильного питания Мила Миловна не знала компромиссов и пощады.

Мальчика же звали Огогось. Такое оригинальное и необычное имя ему дали родители.

Огогось обладал редким и очень полезным свойством характера. Он умел удивляться. Согласитесь, что, когда маленькие дети становятся взрослыми дядями и тетями, они перестают удивляться самым простым вещам. Но вокруг столько всего удивительного и зачастую как раз самые простые вещи – самые удивительные. Удивительно – значит «Диво». А все взрослые такие серьезные, строгие и местами занудные. Они напрочь утрачивает замечательную способность удивляться, но в совершенстве владеют наукой хмуриться и оставаться сверхсерьёзными в самых комичных ситуациях. А в мире ведь полно поводов поудивляться! За каждым углом тебя может ожидать что-нибудь этакое, повергающее в удивительное удивление. Удивление может шарахнуть тебя из-за угла, как разбуженный солнцем весенний шмель, опьянённый запахами весны и не соображающий куда же он летит. Удивление может подкрасться к тебе ранним утром и засветить радостью твой день как первый лучик солнца, а может неожиданно посетить вечером и навеять удивительные, невероятные, красочные, приятные сны. Бабочка, порхающая и красивая, собственная тень, которая следует за тобой повсюду. Солнце, которое каждое утро восходит на востоке и заходит строго на западе. Просто проследи глазками за солнышком рано утром и к вечеру, и солнышко тебе расскажет, где восток и где запад.

Когда Огогось удивлялся, то всегда произносил «ОГО-ГО!» и даже первое его слово было не «Агу», а «ого», поэтому его родители так его и назвали «Огогось».

Мама ещё иногда его называла «мальчик наоборот». Он всё делал левой рукой и редко правой. И мог перчатку с левой руки надеть на правую, а ботинок с правой ноги надеть на левую. А потом недоумевал и почему же ему так неудобно. Он слышал, как однажды его бабушка Евлампия причитала, что в нынешние времена в мире разучились делать хорошую, качественную обувь, говорил она так с укором в ничей адрес. А мама в такие моменты отвечала бабушке, что это всё бессмысленное сотрясание воздуха и надо беречь своё эмоциональное здоровье. О чём была речь, Огогось до конца не понимал, но иногда он предполагал, что может быть ему как раз попадается та самая обувь, про которую говорила бабушка Евлампия.

А ещё он считал, что тому, кто ловит рыбу, больше подходит название «ловорыб», а не «рыболов». А те, кто ловят змей очень, даже могут быть «ловозмеями», а не «змееловами». Но мама говорила, что он человек–наоборот, и добавляла строго: «Переставь всё обратно, на то место, куда положено». На взгляд Огогося очень даже «как положено» звучало «ловорыб» и «ловозмей». Но мама думала иначе, а мнение мамы считалось более авторитетным, потому что она была учительницей русского языка.

Этим утром Огогось сидел за кухонным столом, тоскливо подперев рукой веснушчатую щёку. Он уныло смотрел на овсяную кашу в своей тарелке, явно не желая её есть. Украдкой, чтобы не заметила мама, он наблюдал за бегающими по кухне, солнечными лучиками. Мальчик мысленно с ними перешёптывался. Собственно говоря, они и познакомились только лишь благодаря тому, что Огогось обладал редким умением разговаривать с солнечными лучами. Их беседы никто никогда не слышал и не замечал.