Леа Рэд - Цветы в Пустоте. Книга 1

Комната и впрямь оказалась довольно тесная. Зато на удивление чистая и даже с узкой кроватью, письменным столом и умудрившимся втиснуться в это маленькое пространство пустым шкафом. Сильвенио тоскливо оглядел ее, вспоминая собственную просторную комнату в покинутом доме – с большими светлыми окнами, с хитроумными головоломками, с разрисованными им самим стенами, с дружелюбно ластившимися к нему каждый раз живыми книгами, летающими под потолком. Что ж… похоже, детство его действительно закончилось.

После Джерри устроил ему краткую экскурсию, показав самые важные помещения на корабле – вроде столовой и общей (на несколько сотен человек) душевой. Зрелище это повергло Сильвенио в еще большее уныние, но Джерри, сжалившись, рассказал ему про то, что еду можно выпрашивать в отдельном порядке у главного повара – толстяка с прокуренным голосом и красным от склонности к алкоголизму носом, а мыться – ночью, когда все остальные рабочие спят без задних ног. Это, впрочем, все равно не слишком обнадеживало, и Сильвенио очень долго и внимательно изучал висевший на стене в кухне запутанный план эвакуации, запоминая до мельчайших подробностей – просто так, не для того, чтобы действительно попытаться сбежать (он помнил про маячок; да и куда бежать, если вокруг космос), а чтобы просто знать, что он, по крайней мере, не запутается в этом лабиринте, если так жестоко пошутившая с ним Судьба однажды смилостивится и предоставит ему хотя бы возможность побега.

А потом Джерри по коммуникатору получил приказ доставить Сильвенио обратно к Пауку, и знакомство пришлось прервать. Потоптавшись немного у закрывшейся за Сильвенио двери в кабину, стажер недовольно что-то проворчал и ушел помогать отцу, который решил лично исследовать все, что починили эрландеранцы.

Аргза ждал его с ленивой усмешкой. Его ладонь, будто бы против воли хозяина, снова прошлась по синим волосам, и Сильвенио обреченно подумал, что, очевидно, теперь ему придется привыкнуть к непрошеным прикосновениям – вряд ли здесь кто-то будет спрашивать его мнение по этому поводу.

– Ну, мелочь, тебе что-нибудь нужно? В комнату, я имею в виду, – спросил Паук благодушно.

Похоже, привыкнуть придется и к оскорбительным прозвищам. Сильвенио опустил взгляд и едва заметно кивнул.

– Я… я бы хотел немного книг… – и добавил неуверенно: – Пожалуйста?

– Ты удивишься, но на моем варварском корабле и так есть целая библиотека. – Аргза хмыкнул. – Можешь ошиваться там, сколько захочешь – в свободное от работы время. Еще что-нибудь?

Наличие библиотеки дарило надежду. Слово «работа» из уст этого человека – внушало разве что страх.

– Я хотел бы попросить краски… сир.

– О, я не ошибся в твоей скромности! Что ж, будут тебе и краски, мне не жалко. Если что-то еще надумаешь – говори, я посмотрю, действительно ли тебе это нужно. А пока…

Рука Аргзы, протянутая куда-то в сторону, исчезла по самое плечо. Сильвенио узнал так называемую Темную технику – магию, позволявшую сокращать любые расстояния, что-то вроде частичного и полного телепорта: эта магия помогала пользоваться короткими Путями, нематериальными тропами реальности, слой которой пролегал прямо над слоем реальности материальной. Для этого важны были два условия: достаточная сосредоточенность мысли и – это главное – детально-точное представление о том месте, куда необходимо попасть. Аргза, видимо, выполнял эти условия с легкостью, потому что, когда его рука появилась снова, в ней уже был зажат какой-то металлический стержень. Сильвенио панически посмотрел на раскаленный конец стержня, сделанный в виде какой-то фигуры.

– Вы же не собираетесь…

– Будь умницей и иди сюда.

Мальчик отчаянно замотал головой и отступил к двери. Уперся в нее спиной, кинув беспомощный взгляд на открывающую ее кнопку на стене – ему не хватало роста, чтобы до нее дотянуться. Спасения не было.

– Тихо, малец, ты же не хочешь, чтобы я позвал кого-нибудь, кто будет тебя держать? Я надеялся, что с твоей сообразительностью этого не понадобится.

Спасения не было и – он понял это только теперь – никогда не будет. Аргза был совсем близко, равнодушно усмехаясь, и в его руках издевательски пылал металлический прут. Сильвенио закричал даже не тогда, когда его коснулись первые волны боли, а тогда, когда почувствовал жар раскаленного железа возле лица.

С болью, впрочем, ему почти повезло: агония длилась только первые несколько мгновений.