Олег Шовкуненко: Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

Водные процедуры принесли свежесть не только телу, но и душе. С чувством уверенности майор вынул из кармана мундира коммуникатор. Диск из черного матового металла умещался на ладони и весил примерно грамм триста. Его поверхность была изрезана едва заметными бороздками, сходящимися к центру по плавным спиралям. Края окаймляли три кольца подвижного ранта, на каждом из которых были нанесены цепочки экзотических символов. Неизвестные литеры напоминали деформированные геометрические фигуры, высеченные небрежными ударами миниатюрного зубила. Задумчиво глядя на диковинное связное устройство, офицер провел пальцем по его холодной поверхности. Хм… похоже на бомбу с таймером. Вещичка как раз в нашем стиле!

Кристиан запер дверь и опустил жалюзи на единственном небольшом окне. После этого, усевшись за письменный стол, он приложил указательный палец к центру диска и слегка надавил. Кристиан не поверил своим глазам, когда первая фаланга практически до половины погрузилась в доселе твердый металл. Внутри что-то заскреблось, щелкнуло, и неведомая сила плавно оттолкнула кисть майора от крохотного прибора.

«Профессор Торн говорил, что перед началом работы коммуникатор анализирует ДНК пользователя, – вспомнил Кристиан. – Наверняка, именно это только что и произошло».

В следующую секунду прибор ожил. Он приглушенно загудел, а странные письмена засияли фосфоресцирующим светом. С помощью подвижных колец майор ввел параметры сеанса и установил категорию вызова – экстренный. Жерес ожидал чего угодно, но только не того, что произошло далее. Подобно хрупкой яичной скорлупе металлическая поверхность лопнула точно по спиральным насечкам. Сквозь образовавшиеся трещины начал просачиваться бледный зеленоватый свет. С легкими щелчками пластинки, составлявшие ранее единую, казалось бы, несокрушимую поверхность, стали прятаться под боковой рант. Металл отступал, открывая взгляду живую зеленовато-голубую плоть. Это было похоже на маленького моллюска, вытащенного из своего панциря и заточенного в клетку из тончайших золотых нитей. Блестящие контакты покрывали тщедушное тельце, выкачивая из него данную богом энергию.

– Черт побери, – философски протянул Жерес, – ничто не может заменить живое существо. Оказывается, только симбиоз машины с этим вот бедолагой позволяет мне пробить миллионы километров пространства и поболтать с приятелем Торном.

Но прошла минута, другая, пятая, десятая… Коммуникатор молчал, связь не устанавливалась. Кристиан, не мигая, смотрел на живой пульсирующий огонек, как бы заклиная его совершить чудо. Как минимум десяток самых разнообразных и противоречивых мыслей ураганом пронесся в его голове. Самая первая из них явилась одновременно и самой ужасной: «Все кончено! Мы не успели! Торн мертв! Корабль не придет! Помощи ждать неоткуда!»

На смену панике пришло желание забыться. Представить, что все оказалось невероятным сном, и нужно лишь только проснуться… Жерес зажмурился. Сейчас! Раз, два, три… один мощный рывок, и мир вновь станет таким, как раньше, таким, каким он существует для миллиардов людей на Земле! Но нет, ничего не вышло. Сквозь пелену опущенных век маленький зеленый светлячок продолжал настойчиво сиять, напоминая о реальности всего происходящего. Ну, раз так, тогда будем бороться! Кристиан сжал кулаки. Стремясь выстроить свой собственный план, майор мысленно вернулся к самому началу…

Жерес осторожно приоткрыл один глаз. Предзакатный пейзаж африканской саваны, огромный алый диск опускающегося за горизонт солнца и стройный женский силуэт, четко прорисованный на фоне заходящего светила… все это вмиг исчезло. На месте величественной картины возник унылый интерьер его старой доброй квартирки на тихой парижской улочке Леверт. Фамильное, так сказать, достояние! Секунду-другую поблуждав по давно вышедшим из моды шкафам, тяжелым портьерам, картинам в массивных золоченых рамах, пыльным книжным полкам и этажеркам, рассеянный взгляд майора, наконец, отыскал заветные, светящиеся темно-красным, цифры будильника.

Два часа. За окном тусклый свет уличных фонарей. Телефон молчит, будто мертвый партизан. На соседней подушке… – Жерес машинально пошарил рукой и с досадой не обнаружил шелковистых тугих локонов. Все понятно. Эту ночь майору доводится коротать в гордом одиночестве, а образ Катрин всего лишь часть давешнего сна. Заметьте, прерванного сна! Странно… Чтобы все это могло означать? Какого дьявола он тут подорвался посреди ночи, будто ненароком вспугнутая дичь?