Александр Зиборов - Беззлая, Гора Огня, Перекрёсток времён и др.

Громкие крики заставили его выбежать из сада, где глазам атамана открылось ужасное зрелище: его корабль погружался в почву, как в трясину, всё больше и больше кренясь набок. В землю ушла уже половина «Дьявола бездны».

Пираты наперегонки помчались к звездолёту, но скоро их бег стал замедляться, ибо ещё недавно твердая почва развязла, словно после сильного дождя. Они увязали в ней, едва вытягивая ноги. Скоро все пираты совсем остановились, тщетно пытаясь освободиться. Брух глянул вниз – его ноги по колени увязли в земле. Остальные находились не в лучшем положении и были не в состоянии сделать ни шагу. А почва все разжижалась, превращаясь в настоящую топь, болото, лишая головорезов всякой опоры. Вот обезумевшие пираты погрузились по пояс. А от корабля остались лишь верхние антенны локатора. Скоро исчезли и они.

Пираты осознали, что их ожидает подобная же участь. Окрестность огласили истошные крики ужаса…

Дедушка Слав отошёл от дерева, которое освободило его, снова подняв свои ветви навстречу оранжевым солнечным лучам. Омыл лицо водой из источника: кровь почти сразу же перестала течь, царапины затянулись, от ссадин не осталось и следа. Вышел из сада. Обозрел окрестность.

Всё уже было кончено: из топи лишь кое-где ещё были видны макушки голов пиратов. Содрогнулся от чувства острой жалости: «Бедняги, какая страшная смерть! Я же говорил, я же предупреждал! Только как им объяснить это, как?.. Нет, невозможно. Никто словам не верит. Хоть они и отъявленные мерзавцы, душегубцы, а всё же их жаль. Жаль. Прими, Господь, их грешные души!.. А ведь и я в свое время мог оказаться на их месте, если бы своевременно не одумался».

Заметил в траве кинжал с ножнами, который послужил причиной начала трагедии.

– Это оружие того, что прилетал до них. Был не менее гордым и горячим человеком, с такими же воинственными принципами. Только корабль назывался иначе – «Хромой бес». Как он орал на меня, прямо как настоящий бес! Оскорблял последними словами. В глаз меня саданул, когда я попытался было его предупредить… Но всё без толку, слова на таких не действуют, они понимают только силу. Беззлая им убедительно «втолковала», по-своему, с подобными злыднями она не церемонится. Эх, бедолаги!

Дедушка Слав бросил кинжал на то место, где только что виднелась голова Бруха. Оружие немного полежало, потом дрогнуло и скользнуло вниз в почву, как в воду. Земля снова отвердела, поднялась зеленая трава-мурава с луговыми цветами.

– Вот и всё, – вздохнул дедушка Слав. Троекратно перекрестился.

Постоял, горестно покачал головой, развёл руками и направился в свой садик поливать цветы, над которым по-прежнему безмятежно порхали весёлые эльфы и многоцветные бабочки.

Латы нагрелись под жаркими лучами полуденного солнца, и сэр Уильям Уоллес чувствовал себя в них, как в жарко натопленной бане. В ложбинках, складках тела копились капли пота, а затем струйками стекали вниз, усиливая и без того противное ощущение собственной беспомощности.

Рыцарь переложил копьё из руки в руку и передвинул щит вправо, желая хоть как-то прикрыться от солнца, а затем хмуро оглядел небосвод. Ни облачка. Глубоко вздохнул.

Конь трусил, разморенный жарой, лениво отталкиваясь копытами от земли. Впереди показался лес. Сэр Уоллес ткнул лошадь шпорами, и та прибавила шагу…

Лесной полог давал густую тень и прохладу. Шелестели верхушки деревьев, словно их перебирала невидимая рука, щебетали пташки. Ловко прыгая с ветки на ветку, прибежала белочка и уселась на суку, но тут же испугалась человека и быстро умчалась прочь.

Рыцарь снял шлём и вдохнул всей грудью свежий, напоенный лесными ароматами воздух. Ему захотелось побросать латы наземь и побежать к речке, побарахтаться в прохладной воде, как он это часто делал дома, в Йоркшире. Вспомнил родных, друзей и вздохнул: он ещё не скоро увидит их, прежде ему нужно совершить немало подвигов и покрыть себя ратной славой.

Покачал головой: эх, скорее бы выдался случай отличиться – сокрушить заморского сарацина или уничтожить злокозненного колдуна, а лучше всего сразить дракона. Вот подвиг, достойный настоящего рыцаря!

Но ничего подобного не подворачивалось. За много дней поисков он лишь встретил противника, такого же бродячего рыцаря, но тот категорически отказался скрестить копья и совершенно не реагировал на оскорбления, брезгливо посмеиваясь.

Сэр Уоллес устыдился, попросил прощения, а тот, выпросив последние ломтики ветчины, мигом уплёл их и нахально заявил, что не наелся, а потому не прощает. Поняв, что больше ничего не получит, уехал с недовольной миной на лице, даже не поблагодарив за угощение.