Фрэнк Херберт - Жертвенная звезда [litres]

Фэнни Мэй! Чертовщина какая-то.

– Ваши представления приняты, – отозвался калебан. – Я интересуюсь целью вашего визита.

Фурунео яростно почесал правое ухо.

– Каким образом мы его слышим? – он тряхнул головой. – Я могу понять это, но…

– Не берите в голову, – подбодрил планетарного агента Макки, но все же мысленно одернул себя. Теперь стели помягче. Как можно допросить это существо? Бестелесное присутствие калебана, извращенный способ, каким его ум воспринимал вещественное – все это в совокупности с гневином вызывало сильное раздражение.

– Я… мне дан приказ, – заговорил Макки, – найти калебана, нанятого Млисс Эбниз.

– Я приняла твой вопрос, – ответил калебан.

Приняла вопрос?

Макки поводил головой из стороны в сторону, стараясь отыскать угол зрения, под которым ему, возможно, удалось бы рассмотреть в ложке нечто вещественное.

– Что вы делаете? – спросил Фурунео.

– Пытаюсь это увидеть.

– Ты ищешь видимую субстанцию? – спросил калебан.

– Да, – ответил Макки.

Фэнни Мэй? – подумал он. Это было похоже на знакомство с планетами системы Говачин, на первый контакт человеческой цивилизации с говачинской цивилизацией напоминающих лягушек земноводных: тогда встреченный людьми говачин назвался Уильямом. На какой из девяноста тысяч планет этот калебан откопал себе имя? И зачем?

– Сейчас я произведу зеркало, которое отражает наружу проекции плоскости бытия, – сказал калебан.

– Мы увидим это отражение? – прошептал потрясенный Фурунео. – Никто никогда не видел калебана.

– Тс-с!

Над гигантской ложкой материализовалось овальное нечто , переливающееся зеленым, синим и розовым цветом, и оно не имело никакой видимой связи с пустотой калебана.

– Считайте, что это сцена, на которой я представляю свою самость, – сказал калебан.

– Вы что-нибудь видите? – спросил Фурунео.

Зрительные центры Макки зафиксировали некое пограничное ощущение, чувство присутствия отдаленной жизни, бестелесный ритм которой плясал перед его глазами, словно рев моря в пустой раковине морского желудя. Макки вспомнил своего одноглазого приятеля и трудность, которую испытывал, когда пытался смотреть в этот одинокий глаз и не отвлекаться на пустую глазницу. Почему этот дурак не мог купить себе новый глаз? Почему не мог…

Он проглотил конец мысли, отогнав ее прочь.

– Никогда в жизни не встречал ничего более странного, – прошептал Фурунео. – Вы его видите?

Макки описал свои зрительные ощущения.

– Вы это видите?

– Пожалуй, да, – ответил Фурунео.

– Попытка визуального представления провалилась, – сказал калебан. – Наверное, я использовала недостаточный контраст.

Боясь ошибиться, Макки решил, что ему показалось, будто он слышит в призрачном голосе калебана жалобные нотки. Может быть, калебану не нравится, что он невидим?

– Все хорошо, – поспешил заверить калебана Макки. – Но, может быть, мы теперь обсудим калебана, который…

– Возможно, обзор не удастся связать, – сказал калебан, не дав Макки договорить. – Мы вступаем в состояние, для которого не существует средства избавления. «С равным успехом можно спорить с ночью», как говорит ваш поэт.

В сфере повисло почти физическое ощущение неизбывной тоски, исходящей от калебана. Эта волна накрыла Макки. Это была печаль, навевавшая чувство мрака, обреченной покорности сжигающей судьбе. Эмоциональная мощь порождала страх.

– Вы чувствуете? – спросил Фурунео.

– Да.

Макки ощутил жжение в глазах и несколько раз моргнул. Мигая, он успел заметить, что в овале появился контур, напоминающий цветок, – красный цвет на фоне пурпура сферы. Цветок был покрыт черными прожилками. Он медленно распустился, потом лепестки сомкнулись, снова раскрылись. Макки захотелось протянуть руку и в знак сочувствия погладить лепестки.

– Как красиво, – прошептал он.

– Что это? – тоже шепотом спросил Фурунео.

– Думаю, мы видим калебана.

– Мне хочется плакать, – признался Фурунео.

– Держите себя в руках, – предостерегающе произнес Макки и откашлялся. Все его существо было захлестнуто мощной волной эмоций. Казалось, что по сфере мечутся фрагменты целого и изо всех сил стараются найти друг друга, чтобы слиться воедино. Эффект гневина потерялся в этом месиве.

Овал медленно исчез из виду, и эмоциональная пытка прекратилась.

– Потрясающе! – простонал Фурунео.

– Фэнни Мэй, – собравшись с духом, обратился Макки к калебану. – Что это было…