Кирилл Трофименко - Гнев солнца [litres с оптимизированной обложкой]

Наемники до конца исполняли полученные приказы, но и их ряды редели. Видеокамера бесстрастно фиксировала, как небольшими группами по двое-трое захватчики покидают свои посты и направляются на зов солнца в сторону океана..

Оставшиеся в живых корреспонденты без умолку что-то тараторили, как заведенные. Они также оставались в неведении, что же на самом деле происходит. В их фразах превалировали слова «конец света», и журналисты были недалеки от истины. Во всяком случае, на Тихом Омуте до конца света уже было недалеко.

На словах корреспондента, что у его оператора из глаз и ушей только что пошла кровь, Накамура и Коршун встали с места. Сейчас же к ним присоединились Сапрыкин и Стоматолог. Тела всех четверых сотрясла крупная дрожь, потом они синхронно подняли глаза вверх к солнцу и вот так, цепочкой, направились из салона-гостиной в сторону острова. За ними тянулись следы крови, капли которой струились из глаз и ушей. Недавние непримиримые враги теперь вместе, словно злой рок насмехался над ними, направились навстречу своей судьбе.

– Александр! Хидетоси! Постойте! – в панике воскликнула Долгополова и попыталась схватить их за руки. Но Литвиненко не позволил ей этого сделать. Он нежно и крепко прижал рыдающую уже в полный голос и дрожащую всем телом княжну к себе и прошептал ей на ухо:

– Не надо, Катя. Разве вы не видите, что это бесполезно? Удерживая их, мы только продлеваем агонию. А может, чем черт не шутит, не даем им обрести счастье.

Аугенталлер, Алексиус Амвросий и Кассиус Галлосиус вообще никак не отреагировали на уход недавних компаньонов. Они просто, молча, наблюдали за уходящими в далекое жаркое марево людьми, пока те не скрылись из виду, а потом снова переключили свое внимание на Терминал, который продолжал транслировать апокалиптические виды Тихого Омута.

Академик и сам не верил словам, сказанным им Долгополовой. В его память крепко врезался рассказ командора и описание полных бесконечной муки лиц аборигенов, так похожих на человеческие, которые были заключены в тела ЭлЩитов. Ни о каком счастье там не было и речи. Это был ад. Его товарищи и враги отправлялись прямиком туда, хотя двое из них такой участи уж точно не заслуживали.

«А кто из нас заслуживает? – задался вопросом Михаил. – Аугенталлер? Даже ему можно найти какое-то оправдание. Достаточно вспомнить, что с ним в детстве сделал офицер Империи. Хоть командор и не стал вдаваться в детали, сказал он достаточно для того, чтобы все понять. Такую психологическую травму детства очень тяжело пережить. Еще удивительно, как этот импозантный усатый ост-энд с катушек окончательно не съехал. Сильная, все-таки, личность.

Я? Ну, тут вопрос спорный – даже задумываться на эту тему не хочется. Но Екатерина наверняка не заслужила подобной участи. Она тоже пережила в совсем маленьком возрасте душевную драму из-за смерти отца. А может, и не ее одну. Все-таки, из-за этого молодые, красивые женщины себя не изолируют. Да и случилась та трагедия на Козероге-5 уже давно, двадцать пять лет назад. Княжне тогда было лет пять, но она все прекрасно помнит – и обожаемого отца, и происходившие события чуть ли не во всех подробностях. Возможно, было что-то еще другое в ее тогдашней жизни, не менее страшное. Но уж точно не Катя была в том виновата, а именно у нее что-то случилось неприятное. Нет, только не она заслуживает подобную кару».

Задумавшись над этим вопросом, Литвиненко не сразу заметил, что его предыдущие слова все-таки оказали благотворное влияние на княжну. Она всем своим горячим нежным телом прижалась к молодому ученому, и, хотя ее тело продолжала сотрясать мелкая дрожь, девушка перестала всхлипывать.

Невооруженным взглядом стало видно, что самочувствие оставшихся на борту теплохода пятерых человек медленно, но неуклонно ухудшается. Литвиненко было ясно, что с такими темпами роста солнечной активности им не продержаться эти двое суток.

Аугенталлер вдруг оторвал свой взгляд от стационарного Терминала и резко вскочил, бросившись к выходу из салона-гостиной. Но на палубу из-за гнетущей жары выбежать не рискнул, а только пристально всматривался вдаль. Литвиненко тоже вгляделся и увидел вдали черные точки имперских катеров, экипажи которых, думая, что они незаметны из-за прикрывавшего их прибытия острова, осторожно и очень медленно приближались. Но, как назло, именно напротив того места, где на пассажирском лайнере расположились оставшиеся в живых люди, лес на атолле очень сильно поредел, и командор своим прекрасным зрением смог уловить едва заметное движение.