Кирилл Трофименко - Гнев солнца [litres с оптимизированной обложкой]

Михаил думал, что быстро ослепнет, но этого не происходило. Примерно через полчаса барабанный бой в его голове сделался невыносимым (БУМ… БУМ… БУМ…), а от ослепляющих вспышек захотелось закрыть воспаленные глаза. Но они не закрывались. Так и глядели на солнце Тихого Омута. Потом по телу академика прокатилась волна дрожи, через минуту Литвиненко в судорогах упал рядом с Долгополовой.

Открыв глаза, Литвиненко не сразу понял, где находится. Он помнил все произошедшее вплоть до того момента, как его скрутила судорога. По идее, через некоторое время после этого он должен был автоматически направиться на зов солнца Тихого Омута, после чего войти в океан и слиться с ЭлЩитами, получив свой персональный ад.

Но место, где он очнулся, мало походило на внутренности глубоководного монстра или на чистилище. Михаил лежал в просторной светлой палате, а из обеих его рук торчали трубки, подсоединенные к капельницам. Повернув голову направо, академик увидел, что в комнате он находится не один. Недалеко от него лежала накрытая одеялом Екатерина Долгополова, а напротив – Алексиус Амвросий и Кассиус Галлосиус. Все они тоже были подсоединены к капельницам.

Переведя взгляд налево, и посмотрев в иллюминатор, Литвиненко чуть не задохнулся от изумления. Перед ним простиралась огромная планета, почти полностью покрытая океаном, воды которого отражали солнечные лучи. Ученый сразу узнал Тихий Омут и понял, что находится на орбитальном корабле, а значит – в безопасности. В палату вошел почтенного возраста доктор, разбудив остальных пациентов, сладко до этого спавших.

– А, проснулись! – приветливо воскликнул он. – Ну и организмы у вас всех! Даже завидую. Но и они не самые сильные. Вот посмотрите, у кого не организмы, а какие-то вечные двигатели. Эти молодцы даже сознание потеряли всего-то на пару часов.

За доктором в помещение вошли улыбающиеся Гордониус Падиус и Мертониус Эндрюс. Они с жаром пожали руки мужчинами и галантно поцеловали ручку княжне. Товарищи сразу засыпали их вопросами, но их энтузиазм охладил врач:

– Стоп, стоп. Сначала вам нужно перекусить. Не все же вам внутривенно питаться. Ваши коллеги могут подождать здесь, а уж потом общайтесь сколько захотите.

Только сейчас Литвиненко понял, насколько он голоден. Академик набросился на какую-то кашу и ел ее, не чувствуя вкуса. Потом принялся за отварную курочку и бульон. И лишь съев банан и парочку апельсинов, он понял, что насытился. Грейпфрутовый сок дополнил его завтрак. Или обед? Или ужин?

Но это было совершенно не важно. Продукты были удивительно свежими. Таких молодому ученому не доводилось пробовать даже на теплоходе Аугенталлера. Нахлынувшие воспоминания не испортили ему настроения. Академик, по совместительству капитан Внешней Разведывательной Службы Империи, с улыбкой поглядывал на друзей, которые торопливо заканчивали трапезу. Всем не терпелось узнать, как они оказались на орбите, и что вообще произошло в последнее время.

На правах старшего по званию, подробный рассказ вызвался изложить Гордониус Падиус. Для начала он огорошил товарищей известием, что никакой погони за ними не было, так как десантные катера повернули назад на базу, ввиду того, что заболевание начало косить бойцов спецподразделения без разбора.

Сами же императорские гвардейцы все прошедшее со злополучного погружения к зданию затопленного университета время пилили сковывавшие их цепи, которые оказались не первой свежести и слегка покрытыми ржавчиной. Их поместили в отсек, где стояли различные механизмы, и железных деталей, которые могли быть использованы в качестве своеобразных режущих инструментов, хватало. Схватка с оковами заняла все эти дни, и, к счастью, подчиненные Аугенталлера, которые приходили их кормить, ничего не заметили.

Пленники, хоть и не очень хорошо, но слышали разговоры, доносившиеся из салона-гостиной теплохода, и были в курсе происходящего. Конечно, на них тоже подействовали барабанный бой океана и вспышки солнца Тихого Омута, но их тренированные организмы вовремя включили аварийный режим, что позволило личным охранникам Алексиуса Амвросия продолжительное время оставаться на ногах и ненадолго потерять сознание с чувством выполненного долга уже в самом конце, когда все неприятности остались позади. Как и сказал доктор чуть ранее.

Поэтому они стойко переносили все невзгоды, и, когда улетел гидросамолет, принялись пилить цепи с утроенной энергией. Освободиться они смогли через несколько часов после того, как океанский лайнер опустел.