Сергей Эрленеков - Подземелья Конфренко

Не идеал, конечно, но позволяло впитывать небольшие порции и перерабатывать их. Помимо штанов и рубахи на вылазку одел мокасины, матерчатую куртку и самодельную бандану. По внешнему виду, Шмыга, уже не выглядел Шмыгой. Теперь это был высокий худощавый мальчик с хищным лицом, в чистой, хотя и сильно потрепанной одежде, который двигался с грацией молодого кота и осторожностью крысы. Предстояло пройти больше двухсот метров по самому опасному месту в городе. Причем опасному не только из-за промышляющих тут банд, но и по другим причинам, о которых только предстояло узнать. Так родился Ген Ма. А что, похоже на местные имена, и, самое главное, мне нравится. На вылазку одел кроме, штанов с рубахой, лёгкую матерчатую куртку и мокасины. Как выяснилось, бегать мне в них легче, да и подвижность тоже повышалась.

До берцев, же я пока еще не дорос. Хотя и не служил в спецслужбах, но понятие о скрытном перемещении имел, все же служить с профессионалами и не набраться от них хоть чего-то, было невозможно. Да и рукопашным боем тоже никогда не брезговал, особенно его армейским вариантом. Поэтому до пункта раздачи, расположенном в двухстах метрах от дома, добрался прячась в тенях технологических ниш и выступов коридора. Аппарат для раздачи был похож на массивный, встроенный в стену банкомат. К данному агрегату обычно подходили группами по четыре-пять человек. Пока один прикладывал руку к специальному месту и получал брусок рациона, остальные поглядывали по сторонам, защищая товарища. И это правильно, крысы всегда сбиваются в стаю, так проще выживать.

В чуть шевелящихся кучах чуть поотдаль от раздатки, можно было увидеть совсем уж опустившихся бродяг, дошедших до того, чтобы отнимать у слабейших то, что хоть как-то поддерживало их жизнь. Как назло, именно участок около «банкомата», оказался хорошо освещен. Пришлось подниматься и спокойно подходить к банкомату, краем глаза отслеживая падальщиков. Когда в руку лег теплый брусок рациона, ко мне бросилась смазанная в темноте тень. И почти тут же раздался удар, хруст и крик, а я со всех ног рванул в сторону, противоположную от дома. Приводить к жилищу всю толпу обиженных маргиналов никакого желания не было. А то чем я отоварил этого вонючего бомжа — это кусок какой-то арматуры, что я нашел по пути в куче мусора. А ударить по тянущимся грабкам, это сам бог велел. Жалко времени было немного, я бы и по голове отоварил.

Вот в чем-чем, а в милосердии и терпимости меня обвинять не стоит. Обиду запомню, а если не запомню, то обязательно запишу, а потом верну вдвое. Характер такой дурацкий. Из-за этого и жены со мной не уживались. Прям как запись из уголовного дела звучит: Характер злобный, злопамятный и мстительный. Но вот прямо сейчас я во все лопатки улепетывал от таких же злобных бомжей. И, надо сказать, весьма успешно. И сейчас, я понял, что добывать таким образом хлеб насущный, ну его нафиг, надо искать другой способ. Отобьюсь один раз, другой, а потом зажмут толпой, и прибьют. В лучшем случае, а может и чего противоестественного сотворят. Поэтому будем думать.

И, хотя я ото всех убежал, было понятно, что оказался в совершенно незнакомом месте. И место было не просто безлюдным, оно было каким-то мёртвым. Примерно представляя себе расположение боковых и обходных коридоров, я направился в сторону дома. Место тут было вообще-то не самое безопасное. Стены что отделяли районы между собой, были на самом деле не сплошные, они были как сыр, испещрены техническими коридорами. И вот в этих самых коридорах и располагались жилые блоки. Самые лучшие наверху, поближе к поверхности, и по-видимому, к более чистой энергии. А самые худшие в самом низу. Там, где темно, холодно и грязно. И самое плохое место было внутри наружной стены. Потому как постоянно случались проникновение тварей снаружи. Так вот самое худшее место наружной стены, это ее нижняя часть.

Вот в нижней части наружной стены, и жили все самые гнусные отбросы местного общества. Не выводили их, скорее всего, из-за того, что куда-то надо было сбагривать неугодных и ненужных людей. А для остальных, благополучных граждан это место являлось своеобразной страшилкой, мотивацией к саморазвитию. В том, что место это действительно хреновое, я убедился через пару десятков метров. И служит не только местом ссылки, но и утилизации для человеческих отбросов. А еще тут могут оттачивать навыки начинающие охотники, ну, или считающие себя таковыми. Пока я наблюдал багрового цвета, метровую кракозябру, похожую на плод любви рака и богомола на атомном реакторе. И вот эта вот фигня, сейчас разделывала, готовя к перевариванию, какого-то клошара (бродяга фр.).