Вдруг его взгляд уловил Майю, стоявшую у временной платформы на вершине. На ней была белая полумаска, но это определённо была она: в пропорциях фигуры, волосах, самой позе безошибочно угадывалась Майя Тойтовна. Первая сотня, небольшая группа — лишь они были для него по-настоящему живыми, остальные — призраки. Фрэнк поспешил в её сторону, спотыкаясь на неровной земле. Он сжал камень, лежавший в глубине кармана пальто, думая: «Давай, сука! Скажи что-нибудь, чтобы его спасти. Скажи что-нибудь, что заставит меня пробежать через весь город, чтобы спасти его!»
Она услышала, как он приближался, и повернулась. Её прозрачную белую полумаску украшали голубые металлические блестки. Разглядеть за ней глаза было невозможно.
— Привет, Фрэнк, — сказала она, будто никакой маски на нем не было. Ему захотелось развернуться и убежать. Она его узнала — этого достаточно для бегства.
Но он остался на месте.
— Привет, Майя, — сказал он. — Прекрасный сегодня был закат, да?
— Впечатляющий. У природы нет вкуса. Это всего-навсего открытие города, но походило оно, пожалуй, на Судный день.
— Да.
Они стояли в свете уличного фонаря, наступив на тени друг друга.
— Тебе понравился вечер? — спросила она.
— Очень. А тебе?
— Он становится немного бурным.
— Но на это есть причины, не находишь? Мы выбрались из нор, Майя, и наконец вышли на поверхность! И что это за поверхность! Чего стоят только эти виды на Фарсиду!
— Здесь хорошее месторасположение, — согласилась она.
— И будет отличный город, — предсказал Фрэнк. — Но где ты сейчас живёшь, Майя?
— В Андерхилле, Фрэнк, как всегда. Ты и так это знаешь.
— Но тебя там никогда не бывает, разве нет? Я не видел тебя год, а то и больше.
— Неужели уже столько прошло? Ну, я была в Элладе. Ты же наверняка слышал?
— А кто бы мне сказал?
Она потрясла головой, сверкнув голубыми блестками.
— Фрэнк…
Она отвернулась, будто хотела уйти от расспросов.
Фрэнк сердито обошёл её и встал у неё на пути.
— Тогда, на «Аресе»… — сказал он. Его голос звучал сдавленно, и он подвигал шеей, чтобы освободить горло и стало легче говорить. — Что случилось, Майя? Что случилось?
Она пожала плечами и не ответила на его взгляд. Она долго молчала. А затем посмотрела на него.
— Спонтанность, — ответила она.
А затем пробило полночь, и они попали в марсианский временной сброс — промежуток в тридцать девять с половиной минут между 12:00:00 и 12:00:01, когда все часы отключались или останавливались. Так первая сотня решила сладить с тем, что сутки на Марсе длились чуть дольше двадцати четырёх часов, и это решение, как ни странно, всех удовлетворило. Каждую ночь нужно было ненадолго забывать о сменяющихся цифрах, о беспрестанном движении секундной стрелки…
И в эту ночь с наступлением полуночи весь город сошёл с ума. Почти сорок минут вне времени должны были стать пиком праздника — все подсознательно это понимали. Разрывались фейерверки, люди ликовали. А когда воздух пронзили сирены, ликование удвоилось. Фрэнк и Майя любовались салютом и прислушивались к шуму.
Затем этот шум изменился: теперь в криках появились страх и отчаяние.
— Что это? — спросила Майя.
— Драка, — ответил Фрэнк, вслушиваясь. — Кажется, что-то было сделано спонтанно. — Она пристально на него посмотрела, и он добавил: — Пожалуй, нам стоит сходить посмотреть.
Крики усилились. Где-то случилась беда. Они начали спускаться через парк, и шаги их удлинялись, пока они не перешли на марсианский бег вприпрыжку. Фрэнку стало казаться, будто парк вырос в размерах, и он на мгновение испугался.
Центральный бульвар был усыпан мусором. Люди, словно сбившись в хищные стаи, проносились сквозь тьму. Раздался режущий нервы вой сирен и сигнал тревоги, сообщавший о пробое в шатре. По всему бульвару разбивались окна. На траве навзничь лежал человек, на траве вокруг него виднелись чёрные полосы. Чалмерс схватил за руку женщину, склонившуюся над ним.
— Что случилось? — крикнул он.
Она рыдала.
— Они подрались! И до сих пор дерутся!
— Кто? Швейцарцы, арабы?
— Незнакомцы, — сказала она. — Ausländer ,[11] — она слепым взглядом смотрела на Фрэнка. — Приведите помощь!
Фрэнк вернулся к Майе, которая разговаривала с другими людьми, собравшимися вокруг ещё одного павшего.
— Что, черт возьми, происходит? — спросил он у неё, когда они двинулись к городской больнице.
— Это восстание, — сказала она. — Не понимаю, против чего.
Читать дальше