Ясмина Сапфир: Мельранский резонанс

– Мы не успеем, – севшим голосом произнесла Эймердина.

Не припомню, чтобы она говорила так… С отчаянием, с надрывом. Тетушка всегда лучилась оптимизмом, не сдавалась, не падала духом. И вот сейчас, кажется, даже она не понимала – как Ивар с Вайлисом собираются успеть на Мельранию. За считанные часы преодолеть путь длиной в два дня не смог бы ни один самый мощный, ультрасовременный военный транспортник.

– Я знаю короткий путь. Совсем без выхода в космос, – сообщил Вайлис. – Придется лететь нам с сыном. Никто кроме меня не сможет запрограммировать полет, вырулить в неизученных кусках пространственных коридоров.

– Хочешь использовать новые ходы? – изогнул бровь Ивар. – Я так и понял. Но ты уверен? Если напутаешь, ни один самый лучший исследовательский корабль не найдет нас в паутине пространственных коридоров. Никто нам не поможет и не выручит.

Вайлис оглядел нас внимательным взглядом существа, которое осознает всю сложность миссии, но твердо уверено в успехе.

Я коротко кивнул. Эймердина вздохнула и поддакнула. Сзади негромко согласился Лас – похоже, они с Галлиасом ждали нас тут.

– Я тебе помогу, – вдруг отозвался дядя и решительно подошел к Вайлису. – Я один раз сокращал тут путь, опаздывал на деловую встречу. Небольшой отрезок пространственных коридоров я знаю назубок.

Вайлис кивнул, Эймердина окинула племянника одобрительным взглядом. Лас пожал плечами, а Ивар произнес:

– Ну что ж! Уверен, мы сумеем прорваться! Нужно спасти девочку, и ее родителей тоже.

День не заладился с самого утра.

Впервые за мое пребывание на Мельрании поднялся сильный ветер. Он пригибал деревья к земле, и те оглушительно трещали, будто жаловались или просили о помощи.

Небо заволокло свинцовыми тучами. Яркие солнечные лучи лишь изредка рассекали плотные облачные массы и почти сразу же рассеивались.

В воздухе пахло грозой и неприятностями.

Вчера вечером Стемисы не вернулись из медицинского центра, и мы с Лу ужасно за них тревожились. Прислуга шныряла по замку, словно кучка привидений. Даже всегда оптимистичная и веселая Лири принесла завтрак, налила нам чаю и исчезла за дверью.

Свежие блинчики с ягодной и мясной начинкой, омлет с чем-то вроде буженины, бутерброды всех видов, домашний мармелад, источавший упоительный ягодный аромат. Кухня расстаралась вовсю. Но мне кусок в горло не лез. Мы с Лу пощипали выпечку, выпили несколько чашек чая и отправились в парк, как делали всегда, когда тревога не позволяла усидеть на месте.

Ветрило швырял в лицо волосы, развевал одежду так, словно на мне не классические брюки с блузкой, а что-то просторное, мешковатое. Но мы гуляли до момента икс, когда навстречу бросилась Лири.

На простом, приятном лице девушки отражался такой испуг, что у меня остановилось сердце. О том, что надо еще и дышать, забылось моментально. Лу сжала мою руку, прислонилась плечом, словно искала поддержки или, напротив, пыталась ее оказать.

Не знаю уж, что тут ближе.

Лири выдохнула и почти прорыдала:

– Черустина… ночью ей стало совсем плохо. Родители не отходили от девочки ни на секунду. Лечили ее, как могли. Но пять минут назад она впала в кому.

Я метнулась к медицинскому центру так, словно точно знала – куда идти. И, кажется, сама судьба вела меня в тот роковой день. Не помня себя, я неслась по извилистым дорожкам, а сзади едва поспевали Лири и Лу. В груди отчаянно колотилось, в ушах стучали молоточки, от холода в желудке меня потряхивал озноб.

Не помню, как меня проверяли датчики на входе в здание, как добралась до знакомой палаты и присела на кровать, рядом с Нарайной. На бедной матери лица не было. Госпожа Стемис так исхудала и осунулась за последние пару дней, что я едва узнала ее. Арсилевс метался по палате, словно раненый зверь и что-то невнятно мычал.

Кожа Черустины выглядела тонкой, сухой, будто дорогой пергамент, под плотно сомкнутыми веками медленно двигались зрачки. Чудилось – девочка просто уснула. Вот сейчас она откроет глаза, сядет на кровать, задорно болтая ножками, и попросит меня поиграть.

«Ты ведь будешь нас навещать, тетя Мила?» – так и слышался в голове ее звонкий голосок: «Ты очень хорошая, тетя Мила. Я буду по тебе скучать».

Грудь взорвалась болью, голова гудела, как чугунный котел.

Забыв про все уроки Ивара, про то, как важно сохранять энергию, не потратить ни одной лишней капли, я вообразила себя шквалом. Все внутри завибрировало, вместе с аурой, задрожало. Я перехватила способности Нарайны, Арсилевса, влила в них столько мощи, сколько сумела и направила на Черустину.