Иэн Бэнкс - Взгляд с наветренной стороны

Тьма вокруг становилась все гуще, и только где-то внизу светилась неяркая точка, словно свет от новой звезды. Квилан подумал, что ему, вероятно, просто подсыпали какой-нибудь наркотик. Почему бы и нет? Ведь он так и не сумел познать всех тонкостей и сложностей психологии жителей Цивилизации.

Неожиданно майор упал с глухим звуком на что-то твердое и в следующее мгновение сел и осмотрелся.

С одной стороны лился отдаленный свет, тоже неяркий, молочный. Квилан поднялся; пол оказался теплым и податливым. Вокруг не было ни звука, ни запаха. Он слышал собственное дыхание и биение своего сердца. Вокруг не было ничего и никого.

– Хайлер? – позвал он и подождал мгновение. – Хайлер! ХАЙЛЕР?!

Ничего. Тогда Квилан тихо пошел в сторону света.

Вскоре он оказался на галерее, весьма напоминавшей обзорную галерею Хаба, но место это было совершенно пустынным, не считая ряда длинных сидений. Квилан пошел вдоль ряда, пока не обнаружил наконец что одно из них занято.

Аватар, освещаемый отраженным светом Орбиты, спокойно сидел и смотрел на него. Затем он приглашающим жестом похлопал ладонью по рядом стоящему сиденью. На этот раз он был одет в темно-серый безукоризненный костюм.

– Квилан, спасибо вам, что пришли. Прошу вас, садитесь. – Гладкая серебристая кожа отразила на мгновение печальное лицо Квилана.

Майор сел, и сиденье оказалось на удивление удобным и мягким.

– Что я здесь делаю? – тихо спросил он, и голос его прозвучал глухо и странно. Квилан понял: здесь тоже не было эха.

– Я думал, мы просто поговорим, – так же тихо ответил аватар.

– О чем?

– О том, что же нам делать.

– Не понимаю.

Тогда аватар протянул ему на ладони крошечный драгоценный камень, почти неразличимый на фоне серебристого блеска. Камень сверкал, как бриллиант.

– Посмотрите, что я нашел, майор.

Квилан не знал, что ответить, и на всякий случай еще раз жалобно позвал:

– Хайлер!

Время шло и одновременно не двигалось. Аватар по-прежнему сидел спокойно и неподвижно.

– Их было три, – прохрипел Квилан.

Аватар улыбнулся и достал из кармана еще два таких же камешка.

– Я знаю. Спасибо вам за это.

– У меня был подельник.

– Это чучело у вас в голове? Так мы и думали.

– Я не сумел, да?

– Да. Но за это полагается утешительный приз.

– Что это?

– Узнаете позже.

– А что происходит теперь?

– Теперь? Теперь мы послушаем окончание симфонии. – Аватар протянул ему серебряную руку: – Держите.

Квилан взялся за руку и снова оказался в зале Штульен. Но теперь он был словно везде, он видел зал под тысячью разных углов, с разных точек, он был самим залом, его светом, и звуком, аппаратурой.

В то же время он видел и все вокруг зала, небо, горизонт, звезды, все. Поначалу у него мучительно закружилась голова и стало казаться, что его бросает одновременно на все четыре стороны, что он исчезает, превращается в ничто.

– Потерпите, это пройдет, – раздался голос аватара.

– Я и пытаюсь.

И скоро музыка стала наполнять его, пробегая по жилам, как кровь. Симфония шла к концу, выражая в последних каденциях все, весь остальной концерт, всю войну, всю жизнь.

– Эти вещи, которые я переместил, они…

– Я знаю. Все улажено.

– Простите.

– Прощаю.

Музыка поднялась девятым валом и замерла на мгновение, прежде чем обрушиться и повергнуть все в прах, в небытие, в ничто. Танцоры, изможденные, упали, образы войны стали таять над сценой, небо наполнилось светом.

Затем все пропало, Квилан ощутил, как время замедляет свой бег. Музыка превратилась в острый нож, резавший сердце тягучей мучительной болью, танцовщики лежали на сцене мертвыми опавшими листьями, и все стало затягиваться чернотой, словно поднимавшиеся из глубин его души тучи заволакивали все пространство вокруг.

Время тянулось все медленней, и на небе рядом с новой Портицией появился еще какой-то намек на свет. Но вот время окончательно остановилось.

И наступило сейчас, сейчас, вытянутое в тонкую линию его жизни, звенящую музыкой и темнотой. Пространство начало как-то странно складываться и складывалось до тех пор, пока он снова не обнаружил себя в галерее, сидящим в кресле и держащим аватара за руку.

И тогда Квилан понял, что для него нет больше ни страха, ни отчаяния, ни сожаления. А голос, которым вдруг заговорил аватар, был почти его собственным, квилановским голосом.

– Должно быть, вы очень любили ее, Квилан.

– Прошу вас, если вы можете, если хотите, прочитайте об этом сами у меня в душе.