Наталья Мар - Мир [SelfPub, 16+]

– Могу поспорить, они там прильнули ухом к двери – на случай, если я закричу.

– Не хочу, чтобы кто-то прерывал нас, когда ты кричишь, – ему пришлось закрыть Самине рот своей ладонью, потому что на дьявольский хохот прискакали бы слуги. – Тише! Я привез тебе кошку.

– Кошку?

– Твою Дорси-2 уже доставили и адаптировали. Правда, она пока у Ри: из-за стресса от перелета она слишком линяет. Комки белой шерсти на черном мундире – это чересчур.

Эйден знал, по кому она скучает на самом деле: по Той. Но бывшая рабыня улетела на родную планету – на поиски семьи, откуда ее выкрали когда-то. А после, конечно, обещала навестить и Самину. Но разве захочется ей вспоминать годы в неволе при одном лишь взгляде на девушку?

Андроид обошел ее сзади, пустил ей в волосы арамонта и наблюдал, как приподнимаются снежные пряди, обнажая спину. У него будет вечность, чтобы коснуться. Но сейчас им обоим нужно сохранить хладнокровие – чтобы Самина услышала, а Эйден больше к этому не возвращался:

– И главное на ближайшую сотню лет: прости за то, какими нам придется быть для остальных. Мне жизненно важно, чтобы ты была счастлива, но я не хочу, чтобы однажды нас использовали друг против друга. А они будут пытаться, и не раз. Это большая политика, Самина, и чувства здесь – повод для удара.

– Если это к тому, что для поддержания легенды нужно оставить во дворце фавориток, то я озверею.

– Будешь кромсать придворных дам биоскопом?

Девушка повела плечом, не оборачиваясь.

– На твоем месте я оставил бы их здесь, – посоветовал робот. – Потому что во дворце – моя работа, а жить мы будем на Цараврии.

– Смурное Царство! – Самина не верила своему счастью. – Научный акрополь, центр управления задротами!

– И мой дом вот уже лет триста. Фаворитки там не заводятся: не выносят сырости.

– Боже… – она махнула рукой. – Да пф-ф мне на все, любовь моя. Цараврия, святые плазмиды! Ближайший век между мной и реальностью будут окуляры биоскопов, а средой обитания – макромир. А далеко оттуда до Ибриона?

– Близко. Одна песня.

Шутки, бравада. В реальности все оказалось сложнее. Невероятно тяжело дался Самине угрюмый демарш к залу коронации. Холлы, кулуары, пассажи – через все шла одна, не считая служанки. В дверях ее встретил риз Авир. Герцог под руку проводил невесту к алтарю, где передал обреченную императору. Потекла церемония. Позже девушку замучили призраки тех минут. Эйден не смотрел ей в глаза, пока скучно зачитывал присягу. Самина повторяла слово в слово (или ей так казалось) на малопонятном, но теперь ее ибрионском. Робот прицепил ей на платье алмаз-близнец, не касаясь бледной кожи нарочно. Спустя минуту ее как-то небрежно, вскользь объявили супругой Железного Аспида.

Под тревожный и горький вздох гостей андроид приподнял ее лицо пальцем за подбородок и поцеловал коротко. Формально и безразлично, не прикрывая глаз. Самина задохнулась от напряжения и не удержала слез. Ничего не выйдет, думала она, сжимая зубы. Ничего у нас не получится. Проваливался ее первый экзамен по дворцовой дисциплине. В зале прокатился шепот: «такая худенькая, такая молоденькая, боги, за что он ее так…», кое-кто из дам всплакнул вместе с нею. Кое-то не скрыл презрительной усмешки. Самина поклялась выжить сучек первыми.

В финале ей нужно было взять корону с бархатной подушки, что несла малютка в бальном платьице. Но девушка замешкалась: короны расплывались в ее влажных глазах. Эйден поманил малютку ближе. Девочка присела в книксене, сделала мелкий шажок и – (вот тут хроники дают невероятный вираж абсурда, ибо никогда, никогда не вздумал бы Его Величество ставить подножку ребенку!) – споткнулась, роняя короны с подушки. Под ее пронзительный вой алмазные кольца рухнули в ноги императору, одно на другое.

Вурис Проци прорвался к алтарю, чтобы сцапать внучку и спастись бегством. В зале стало тихо, как в кульминации смертельного номера. Только мысли гостей звенели: плохой знак! ужасная примета! задушит в постели! Риз Авир, деревенея и колеблясь, подал короны заново.

– Эй… Тут они немного… Алмазы-то хрупкой огранки…

Эйден взял два прозрачных кольца. Две редкие драгоценности, кристально чистые прежде, теперь упестренные трещинами от удара друг о друга.

– Так нам и надо, – сказал андроид и надел корону.

Самина приняла свою диадему, тяжелую, но прекрасную. Позже она подарит Джуру разговорник алливейского, чтобы слишком не переживал.