Джейсон Хаф: Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»

– Вы о каком выборе?

– Обо всех, – признал он очень тихим голосом. – Я всегда, с самого начала, хотел только процветания «Нексуса», хотел, чтобы он выполнил свою миссию. Клянусь вам, все решения принимались с этой мыслью.

Эддисон ничего не ответила, и это, вероятно, была самая убийственная реакция.

Танн рассмеялся, что даже ему показалось проявлением слабости.

– Жертва! – горько произнес он. – Джиен Гарсон вела речь о жертве. О том, что, отправляясь в путь, мы приносим самую большую жертву, какую только можем принести.

– Что-то говорит мне, – тихо произнесла Эддисон, – что ее слова в лучшем случае были оптимистичны.

– А в худшем – ложью.

Танн открыл глаза, поднял голову, когда корабельный выхлоп сверкнул в доке. Дрожащие пятнышки света. Он прикоснулся губами к тонким пальцам, прижатым к стеклу.

– Как по-вашему, она знала? – спросил он.

– Что знала?

– Что ее слова были ложью? Или, в лучшем случае, маркетинговым ходом?

Эддисон фыркнула – звук, едва ли отличимый от короткого выдоха.

– Я думаю, Джиен Гарсон чувствовала все то же, что чувствуем мы. – Она выпрямилась, подошла к Танну, чтобы посмотреть на подготовку кораблей. – Надежда – мощный стимул, Танн. Для такой блестящей амбициозной женщины, как Джиен. Для правительств, готовых финансировать таких, как она. Для обычных, простых существ. – В ее голосе послышался смешок. – Даже для рациональных саларианцев.

– Возможно. – Танн не мог заставить себя улыбнуться, даже когда рука Эддисон легла на его плечо. Он не знал, что означает этот жест – сочувствие или поддержку. Сейчас он готов был принять и то и другое. – Позвольте спросить вас кое о чем?

Ее лицо было очень бледным в холодном свете, льющемся через смотровое окно. Он увидел, как взметнулись ее брови, как ее подбородок опустился в кивке.

Танн не знал, отчего у него возникло ощущение, будто сердце обосновалось у него в горле. Или почему он вдруг ощутил такую пустоту внутри. В одном он был уверен: на сей раз сомнения терзали его. Он снова посмотрел в сторону доков, в которых кипела жизнь.

– Как вы думаете, она приняла бы такие же решения? – спросил он. – Я говорю о Джиен.

Эддисон медленно набрала в грудь воздуха.

– Не знаю, – сказала она на таком же медленном выдохе.

Танн кивнул – именно такого ответа он и ожидал.

– Я думаю, – тихо продолжила Эддисон, оглядывая холодную и побитую станцию, – что Джиен Гарсон никогда бы не позволила довести ситуацию до такой развязки. Мне тяжело в этом признаваться, но мы – все мы – с самого начала оказались не на своем месте. Безнадежно.

Танн не мог не согласиться.

– Мы старались, – добавила она. – Даже Слоан. Я верю в это.

– Возможно.

Но им было никак не проверить свои догадки. Миссия забрала основателя этой мечты, до того как она успела как-то проявить себя в галактике, которую предполагала сделать шедевром.

«Жертва» – вот о чем она говорила. Танн думал, что он был готов к жертве.

Возможно, Джиен Гарсон в конечном счете ошибалась.

– Я думаю, – снова сказал он более тихим голосом, чем прежде, – самая большая жертва, которую мы когда-либо принесем, будет не здесь.

– Не здесь?

Он отрицательно покачал головой, но не облек свои мысли в слова. Не мог. Признание собственной неправоты давалось ему нелегко.

Эддисон сжала его плечо. Она молча оставила его в мерцающем свете приборных консолей, суеты доков и зловещей витающей в космосе угрозы по имени Скверна.

Оставила его со знанием, простым знанием того, что ничего такого не произошло бы, будь Гарсон во главе «Нексуса»… Это было больно. И это доказывало ему то, чего он подсознательно боялся с того момента, когда пробудился среди пламени и страха.

«Увидимся на другой стороне».

Самая большая жертва была не в их отлете, подумал он. Самой большой жертвой была она.

В холодном вакууме космоса корабли мчались сквозь паутину Скверны к незнакомым звездам. Поначалу они двигались стаей. Затем, словно простившись в молчаливом согласии, разделились на две группы. Голубой и белый факелы двигателей засветились, когда мятежники и кроганы стали расходиться в разные стороны, выходя за дальность действия систем связи и сенсоров. Они официально оставили «Нексус», вероятно, для того, чтобы больше никогда на него не вернуться.

Кеш не понимала, что давит мозолистой лапой на стекло, пока не стукнула кулаком по гладкой поверхности. Костяшки ее пальцев заныли, она смотрела на факелы корабельных двигателей, которые уносили ее соплеменников. Она уже тосковала по шершавому звуку тяжелых крогановских шагов, дикому смеху.