Исай Давыдов - В зоне катастрофы

— Это ты надоумил ребенка?

— Нет, я же пытался тебе объяснить… Он сам! Он перестает быть ребенком.

— Ни за что не поверю! — Линда все еще оставалась сильно возбужденной, хотя ухе выглядела вполне опрятной, с обычной строгой прической. — Без твоего влияния он никогда ничего серьезного не предпринимал.

— Он растет, — тихо возразил Гудзи. — Конечно, если бы у нас родилась девочка…

Но Линда возражений слушать не хотела — экран погас.

Впервые за все годы их брака видел ее Гудзи такой резкой и даже грубой. Никогда и представить себе не мог бы, что тихая, покладистая Линда способна хоть с кем-то так разговаривать.

«А ведь на самом деле, — подумалось ему, — если бы родилась девочка, наверняка влияние матери на нее было бы сильнее отцовского. И это естественно. С чего же сейчас Линда так возмутилась влиянием отца на сына? До сих пор, вроде, даже радовалась этому…»

Единстве иная пока девочка на корабле — «невеста для Малыша», как все полагали, — родилась у астронавигатора Рунге восемь лет спустя. От матери своей — ботаника Анжелы — крошка эта еще не отходила и сейчас болела вместе с нею. Выживет ли? Суждено ли ей на самом деле стать невестой Малыша?

В середине этого дня Линда говорила уже вполне миролюбиво:

— Сынок наш все-таки умница! Только сейчас до меня начали доходить его доводы. Но ведь и кроме них есть что-то… Все мы к вечеру с ног валимся от усталости. Хоть и делаем ничтожно мало… Дьявальская инфекция высасывает нас как вампир. И если случится что вечером или ночью. — Элвин по сути останется на корабле один. Или наш Малыш… Представляешь? Один дееспособный ребенок на всю планету!.. А с тобой он все-таки один не будет. Ни на минуту! Уж за это я спокойна! Вечером Линда призналась:

— Кажется, весь день сегодня я говорила тебе лишнее. Прости меня! Мне вдруг представилось, что все мы тут умрем от этой страшной болезни. И Малыш — один среди мертвецов!.. Он ведь с ума сошел бы… А Элвин справится. У этого парня — железные нервы… Летите, дорогие мои! Летите! Целую вас! Как я хотела бы вас обнять!

— Не настраивай себя на беду, — попросил Гудзи. — Если вы живы до сих пор, — значит, одолеваете инфекцию. Она ведь у вас все-таки вторичная… Вы же не лазили в то болото, которое убило Ван Донга… Да и не собираюсь я никуда лететь, пока вы больны.

Однако командир решил иначе. Следующим утром он известил Гудзи:

— Я опросил всех. Вектор ответов — лететь быстрее, не затягивать дело. Неизвестно, что творит с нами радиация. И на открытом воздухе и сквозь ободранную обшивку корабля… Как бы не попасть из огня да в полымя! Компьютер уже включен — вычисляет вашу траекторию. Роботы загружают «Гном», готовят контейнеры. Собирайте с Малышом личные вещи. Доставка на «Гном» будет бесконтактной. Вам нельзя касаться в коридорах ни пола, ни стен. Роботы вас перенесут.

Полет к Эпсилону обошелся без ЧП. «Гном» шел точно по траектории, и рулевого управления Гудзи даже не касался.

В пути он заметно подтянул Малыша по астронавигации, космологии, истории и географии Земли. Трижды в день до пота занимался с сыном гимнастикой. Фотографировал две крупные планеты звездной системы Марлен, которые «Гном» обошел по очень дальней дуге, опасаясь их притяжения.

Малышу нравилось это фотографирование, и большинство снимков сделал он сам. А когда возможностей для него не было, — Малыш охотно и легко, с помощью компьютера, углублялся как в глубины шаровых и рассеянных звездных скоплений — старых и молодых, — так и внутрь любых земных развалин. В подробностях рассматривал он могучие древние храмы разных религий, дворцы королей и замки феодалов. Иногда маршруты этих компьютерных экспедиций составлял отец и принимал в них самое живое участие.

Попытался Малыш вести дневник этих «путешествий», и Гудзи как-то пошутил:

— Я твой Магеллан, а ты мой Пигафетта.

— А кто они такие?

— Фернан Магеллан, или, правильнее — Магальяйнш, первым совершил морское путешествие вокруг Зеглли. А Пигафетта — его спутник, друг и летописец.

— Они обогнули Землю вдвоем?

— Нет — с целой эскадрой парусников. Поройся в памяти компьютера, наверняка найдется клип с Магелланом. Грамотному человеку следует знать его имя так же твердо, как имена Зевса, Геракла, Будды, Христа и Магомета.

— Но ведь на парусниках Магеллана находились и другие люди?

— Разумеется.

— А что о других известно?

— Увы — ничего. История открытий состоит в основном из имен главных первопроходцев.