Исай Давыдов - В зоне катастрофы

Малыш быстро устал разбираться в причинах молчания радио и впал в апатию. Слишком уж долгой оказалась череда несчастий, обрушившихся на экспедицию. Детская психика явно ее не выдерживала.

Довольно долго Гудзи отговаривал Малыша от выходов наружу, но в конце концов наступил момент, когда отговаривать стало опасно. Малыш быстро терял интерес ко всему, кроме этого. И Гудзи боялся, что однажды и к такому выходу будет потерян интерес. Тогда уже и не выгонишь… Потому и разрешил. В первый раз — совсем ненадолго. А затем последовали другие вылазки, более продолжительные. Как и отец, Малыш протаптывал радиальные тропинки от планетолета во все стороны, добывал из-под снега образцы минералов, определял щупом глубину снежного покрова. Постепенно мальчишка научился передвигаться в скафандре почти свободно. Длительные физические тренировки не пропали даром.

Одновременно восстанавливались и другие интересы ребенка. Как-то, вернувшись на корабль, Малыш попросил:

— Папа, расскажи что-нибудь о своих и маминых родителях. Я не раз читал и слышал про бабушек и дедушек. Но у других детей. Надеюсь, у меня они тоже были?

— А как же? — Гудзи рассмеялся. — Без этого никто не обошелся. Просто не все про них знают, не все помнят, Да и не все интересуются. Но, если тебе интересно — расскажу, о своих, понятно, побольше. О маминых — только самое главное. Познакомился я с ними, когда они уже отдыхали от работы. Мама была у них последним ребенком — младшенькая, любимая, но, к счастью, не избалованная. Только о ней они и говорили. О себе почти ничего. Отец ее всю жизнь прослужил аптекарем в маленьком городке. А бабушка твоя ему помогала, заменяла его, когда он болел. Они считали себя домоседами, мало ездили — даже под старость, когда стали свободными от работы. Зато много читали, пересмотрели бездну кинофильмов. Рядом с их домом стояла городская библиотека. Она по сути стала их домашней библиотекой. Тут им, конечно, повезло. Знали они очень много, хотя и не ездили далеко. Вот, пожалуй, и вся моя о них информация.

— А о твоих родителях?

— Тут приготовься слушать очень длинную историю.

— А куда нам спешит? Прозвучало это тихо и грустно.

— Ты прав, сынок, — согласился Гудзи. — Начнем сегодня? Или завтра?

— Сегодня… Завтра… — Малыш вздохнул и печально улыбнулся. Совсем по-взрослому. — Это ведь все в нашей власти. Захотим — и «сегодня» продлится больше суток. Захотим — и «завтра» начнется через минуту. Мы тут ни от кого не зависим во времени. Это совсем не так, как на звездолете. Там у всех общее расписание, общее время. Давай начнем прямо сейчас! Пока мне не расхотелось слушать.

— Что ж… Вернемся на Землю, сынок. В самый конец прошлого столетия. Представь себе паренька, очень похожего на меня. Такая же квадратная физиономия с широкими скулами. Такие же холодные серые глаза. Такие же негустые русые волосы. Только росточком он был по ниже меня на полголовы. Да в плачах чуть пошире. Крепенький, в общем, парень. Сильный, выносливый. Звали его Арсений. Фамилия была наша с тобой. Специальность — гидрограф. Происхождение — потомок русских эмигрантов. Это вот и был твой дедушка…

Значительную часть своей жизни Арсений проводил в приполярных широтах. Результаты его исследований охотно печатали самые солидные научные журналы. Его научное имя знали «узкие» специалисты чуть ли не всего северного полушария. Потому что в Антарктике он не бывал — только в Арктике. А дома своего не имел — снимал квартиры.

Казалось, во всем этот человек преуспел, кроме, разве, одного — не обзавелся семьей. Экспедиции шли подряд, а короткое время между ними заполняли поиски партнеров, необходимых средств и сборы для очередного броска на Север. Времени на создание семьи и заботу о ней совершенно не оставалось. Потому и в собственном доме нужды не возникало.

Однажды, вернувшись из очередной приполярной экспедиции, которую Арсений, как и некоторые прежние свои, считал «уже последней», он обнаружил в памяти компьютера в своем офисе крайне заинтересовавший его факт. Известный британский нефтяной концерн «Аллекс» доводил до сведения заинтересованных лиц, что первому ученому исследователю «мерцающего» Бофортского течения назначена премия в полмиллиона фунтов стерлингов и приличная пожизненная пенсия.

Арсений немного знал то таинственное северное течение, о котором больше говорили, чем писали, пересекал его не однажды, но никогда не изучал его всерьез. Спроса не было… Знал и организационную сторону дела: удобнее всего добираться до него с мыса Барроу, судно для работы фрахтовать в Канчике, там же можно закупить для экспедиции все необходимое, эскимосов для сопровождения лучше всего нанять уже после того, как экспедиция минует Чукотское море, — в каком-нибудь из прибрежных селений моря Бофорта. Чего их везти издалека?