Марсий жил в столице, в самом теплом районе планеты возле экватора, но и там две трети года температуры были отрицательными.
Постепенно он достиг Ока, так называли единственный видимый фрагмент столичного города Ари, напоминавший сверху огромную хрустальную лупу, брошенную на серебряный песок. Через нее непрерывным потоком в город поступала энергия Оникса, питавшая его мир. В этот вечер лупа была по-особому подсвечена синим.
«Почему синий?» — спросил себя Марсий, но тут же вспомнил про праздник: «Ах, ну да, торжество… Оно, кажется, было совсем недавно, и вот снова прошел год, а я никак не продвинулся в своих поисках. Печально, как, впрочем, и весь этот праздник.»
Праздник посвящался большой трагедии древности. Тысячелетия назад, во времена, когда мхи еще не сковали песок, случилась большая буря, засорившая Лупы. Две трети населения внутрипланетных городов погибли, и только когда нескольким героям ценой своих жизней удалось восстановить механизмы, их мир получил второй шанс, и день этот вошел в историю, открывая собой каждый новый оборот вокруг Оникса. Марсий посмотрел на свое отражение в зеркальной глади иллюминатора и поспешно отвернулся: одним из героев был его предок, родоначальник дома Лаунов, великий воин и легенда, а он по-прежнему оставался безвестным, далеким от заслуг своего именитого рода.
Он медленно спускался в город через шлюз.
Несмотря на статус внутрипланетного, город был ярко освещен. Свет, проникающий сквозь гигантскую лупу, рассеивался в разные стороны и зеркалами раздавался по другим городам. Сквозь лупу временами можно было разглядеть Оникс, поэтому площадь под Оком никогда не пустовала. В любое время суток там стояла толпа зевак, одержимых мечтой увидеть светило. Люди верили, что, если Оникс отбросит на них луч, их непременно будут ждать счастье и удача.
Проходя мимо, Марсий услышал незнакомый диалект тулонцев. По-видимому, они приехали из далекой провинции. Многим эта дорога сквозь мантию планеты стоила годового заработка, но вера в звезду была настолько глубокой, что люди не жалели ничего, кроме как увидеть кусочек неба, доступный для их глаз только здесь и более ни в одном другом городе Тулоны.
У Марсия всегда сжималось сердце при виде этих бедолаг. Он не мог представить подобной жизни и всегда отворачивался, стараясь не поддаваться эмоциям. Беглый взгляд его успел вычленить маленького мальчика, пытающегося разглядеть хоть лучик от Оникса среди спин, плеч и волос взрослых. Он с такой надеждой и любопытством задирал голову вверх, что Марсий не выдержал, незаметно подошёл к нему и вытащил из рюкзака транслятор, передающий виды с орбиты Тулоны.
Он присел возле ребенка и неспешно стал показывать, как перескакивать с одной магнитной линии на другую, после чего протянул прибор мальчику и, воспользовавшись моментом его увлеченности, незаметно улизнул. Марсий быстро зашагал в сторону своего дома, опасаясь благодарности родителей и лишнего внимания.
Он жил в военном квартале вместе с многочисленным служащими столицы. В этом смысле ему повезло: все лучшее всегда доставалось именно военным династиям. Они и жили выше, ближе к Оку и вдали от раздражающих испарений нижнего озера, и климат там был теплее, отчего дома служили дольше и меньше было в них поломок.
Марсий шел вдоль аллеи Генералов. Называлась она так потому, что, проходя по ней, можно было увидеть голограммные скульптуры всех тех, кто стоял у власти с самого начала времен. Все генералы были красивы, сочетали в себе черты истинных тулонцев: крепкие, белокурые, голубоглазые, с белоснежной кожей. Марсий выглядел как они, но был другим по сути. Он быстро шел мимо них с опущенной головой, стараясь не смотреть ни на одного из генералов. Виной всему был стыд, который он испытывал перед каждым из них. Многие из скульптур были возведены в честь его предков, так как он принадлежал к одной из трех правящих династий. Мало того, он был последним потомком по прямой линии Лаунов и впервые за всю историю рода был лишен не только права избираться в правители, но и быть членом совета «Двенадцати». Но выбора не было, только эта аллея вела к его дому, и в очередной раз он должен был идти по ней. Марсий чувствовал кожей, как величественные белые лица морщатся и отворачиваются, лишь заслышав его шаги.
Дом, который достался ему от отца, стоял на самом верху. Он был просторным, светлым, в форме идеального куба, с внутренними квадратными дворами, ярусами, спускавшимися к основанию, с эллипсовидными окнами и нежно-сиреневой подсветкой по кромкам. Несмотря на ограниченное пространства города и сильную экономию ресурсов, дом был богато обставлен и просторен. По четырем углам от дома мерцали голограммы волков. Это мифическое животное было покровителем дома Лаунов. У каждой из знатных военных династий был свой тотем, но почему Лаунам достался именно этот, Марсий не знал.
Читать дальше