Малколм Джемисон - Удар вслепую [сборник]

– Для нас нет ничего? – спросил потрясенный Паркс.

Он был абсолютно уверен в том, что лекарство от дрожи кроется в органических объектах с Венеры, где и зародилась эта болезнь. Именно там должны быть естественные враги вируса. Однако позже начали появляться другие ве- нерианские болезни, и карантинная служба установила более жесткое эмбарго. Без контрабандной органики у него с Максвеллом будут связаны руки.

– У меня есть это, – сказал Хоскинс, открывая мешок. – Это не совсем то, что вы обычно заказывали, но этот товар появился у меня случайно и я хочу избавиться от него. Это добыча из храма Томбов, который когда-то ограбил Шан Ди. Товар должен был отправиться в музей, но он ворованный, а в музее задают слишком много вопросов. Может, он вам понадобится.

Он запустил руку в мешок и достал маленькую статуэтку. Это была искусно выполненная нефритовая статуэтка кофейного цвета. Она была изготовлена из Священного камня томбовианцев, и считалось, что сделал его сам Том- бов. Фигурка представляла собой толстого божка томбовианцев, сидящего на троне и сложившего свои пухлые руки на животе. На шее у него висело ожерелье из жемчуга, а голова была покрыта болотными лилиями. Лилии росли вокруг трона. Они были выкрашены в приятный зеленый и бледно-желтый цвет.

– Шан Ди сказал, что это томбовианский Бог Здоровья, а храм находился в болотах Ангра, где племена Ангра проводят свои оргии.

– Ага, – ответил Паркс. – Видевшие эти оргии люди говорили, что это не самое приятное зрелище. Нет, нам это не нужно.

– Не знаю, – неуверенно сказал Максвелл. – Бог Здоровья, говоришь? Хм-м-м. Подумай. У большинства томбовианцев иммунитет к дрожи. По крайней мере, он у них был, пока там не появились наши первопроходцы. Может, стоит изучить статуэтку. Сколько?

– Для вас – нисколько, – сказал Хоскинс. – Вы были хорошими клиентами. Считайте это подарком. Но вот за это придется заплатить.

Он вновь запустил руку в мешок и достал оттуда полную пригоршню прекрасных переливающихся шариков. Они были размером с шар для гольфа и были похожи на мыльные пузыри – тонкие, хрудкие и переливающиеся всеми цветами радуги. Осмотрев один из них, Максвелл обнаружил, что они достаточно крепкие, хоть и почти невесомые. Судя по всему, они были сделаны из какого-то невероятно прочного кристалла.

– Что это?

– Наверное, драгоценные камни, – пожал плечами Хоскинс. – Они тоже из храма. Шан Ди сказал, что они висели на шее какого-то идола. Ожерелье было сделано из этих камней и травы. Видишь, на статуэтке изображено такое же ожерелье.

Максвелл, нахмурившись, посмотрел на камни. Хоскинс сказал, что они стоят тысячу. Это была большая сумма, но что такое деньги для людей, приговоренных к страшной и мучительной смерти? Эти шарики были как-то связаны с оздоровительными ритуалами томбовианцев, а дикий Томбов, который был ужасным чудовищем, обладал прекрасным здоровьем. Умирали только цивилизованные. Вряд ли камни обладали какими-то оздоровительными характеристиками, но они были из храма. Значит, они были символом чего-то и могли оказаться разгадкой к тайне.

Максвелл открыл ящик и положил туда камни.

– Выпиши чек, Паркс. У меня предчувствие.

Паркс, все еще не отошедший от судорог, послушно кивнул. Когда Хоскинс ушел, они вытащили сферы из ящика и начали осматривать их. Потом они поделили обязанности, и каждый занялся своим делом.

Они проводили тесты, результаты которых были не обнадеживающими. Яркие шарики были кислотостойкими, ударопрочными и невероятно твердыми. Максвеллу удалось распилить один из них. Они были пустыми внутри. Однако когда пила пробила внешний слой, из шарика вышел какой-то газ. Парксу удалось взять образец неприятно пахнущего газа, анализ которого привел его в замешательство. Органические газы Венеры обладали крайне сложной молекулярной структурой.

– Эй, – вскрикнул Максвелл некоторое время спустя, поднимая глаза от микроскопа. – У меня тут есть немного пыли, оставшейся от распила шарика. У нее не кристаллическая структура. Она имеет клеточную структуру. Это точно не минерал, но и не растение или животное. Во всяком случае, не в той форме, к которой мы привыкли. Это просто…

– Венерианская органика, – закончил за него Паркс.

Все живое на Венере было сплошной головной болью для исследователей. Четких границ между флорой и фауной не существовало, а бывало и так, что и растения, и животные смешивались даже с минералами. По сравнению с венерианскими жизненными циклами даже репродуктивный процесс земной амебы казался элементарным. Паркс знал об одном из таких циклов: водяной муравей оплодотворялся, прикрепляясь к коже угрей, которые потом выползали на землю и откладывали яйца, которые потом превращались в мох. Странные птицы без перьев ели этот мох и у них развивались кишечные паразиты. Эти паразиты покидали тело птиц и превращались в ползающих муравьев, у которых затем развивались крылья и они отправлялись в океан. Это был обычный венерианский симбиоз: муравьи были нужны для выживания угрей и птиц. И все они были друг для друга и пищей и носителем. Ученые, пытавшиеся проследить этот процесс, потерялись в многообразии различных вариантов.