Борис Наумов - Только разум

– Стасик, смотри, что тебе папа принес, – позвала сына мама, – это тебе на день рожденья.

Пятилетний Анастас влетел в комнату и с раскрытым ртом остановился у порога. Папа держал на коленях шапку, а в ней…, смешно поворачивая острым носиком в разные стороны, копошился настоящий ёж.

Анастас никогда не говорил родителям о своём желании иметь ежа, но каждый раз, как попадал в зоопарк, подолгу, с горящими глазами простаивал у клетки с ежами.

– Нравится, сынок? – спросил отец, протягивая шапку с драгоценным грузом.

– Да-а, – только и смог вымолвить Стасик.

Он бережно принял шапку, тут же удалился в свой уголок и долго там оставался отрешённым от мира и видевшим только забавного, прелестного ёжика. И обедать Стасик пошёл только после того, как накормил и напоил своего любимца.

Играясь с ежом и обучив его нехитрым приёмам, мальчик сам становился существом ему подобным и мысленно переносился в лесные дебри. Он там жил, разговаривал с ежами по ежиному, забирался в глубокие норки.

Не больше года прожил ёжик у маленького, заботливого хозяина и однажды под вечер как-то странно забился в угол под корзиной и не хотел оттуда выходить. Стасик его звал, выманивал кусочком яблока, которое ёжик очень любил, потом пытался вытащить его оттуда, но успеха не добился. Ёжик лежал, изредка вздрагивая, и не поддавался ни на какие соблазны.

Целых три дня Стасик не отходил от неподвижно лежащего зверька, сам почти перестал есть и во сне звал своего заболевшего непонятной болезнью друга. Мама с папой, как могли, утешали сына и помогали ему развеселить, вылечить ежа, но, то и другое делали безуспешно.

Беззвучно плакал маленький Стасик над своим умершим другом. Крупные слёзы текли по щекам, капали на рубашку и Стасик не пытался вытереть или скрыть их от посторонних.

А когда папа хотел закопать неподвижное тельце в углу двора, Стасик схватил за руку отца и тихо сказал:

– Отвезём его, папа, в лес.

Эту поездку помнил Стасик всю жизнь. Другого ежа он заводить не хотел, как ни упрашивал его отец. А лес так и остался в памяти Анастаса местом, где захоронена частичка его сердца, где всегда у него проявлялись возвышенные чувства. Наряду с этим, в глубине души, он всегда ощущал некоторые оттенки грусти и печали.

Несколькими годами позже, когда отец уже умер на операционном столе в результате внезапной остановки сердца, Анастас вместе с матерью выезжал за пределы города. Его мать, Татьяна Анастасовна была прелестной женщиной. Моложава и стройна, она и после тяжёлого горя, свалившегося на неё, выглядела привлекательно, современно. По долгу своей деятельности, она часто бывала в маленьких городах и деревнях. Там её знали, уважали, ценили.

В одной из таких поездок четырнадцатилетний Анастас сопровождал мать и был горд за неё, за её отношение к людям и за их любовь к ней. И хотя он выглядел совсем мальчишкой, старался тяжёлые, мужские заботы брать на себя. Татьяна Анастасовна при этом улыбалась и ласково гладила его по голове.

– Помощничек ты мой дорогой, – говорила она, – вот бы твой папа посмотрел на тебя!

И после этого замолкала, думая свои женские думы.

Случилось так, что во время пребывания в одной деревне им пришлось быть свидетелями страшного несчастья. И не только свидетелями.

Глубокой ночью загорелся коровник. Сильный ветер быстро донёс едкий дым до деревенских домов. Первым проснулся ночевавший на сеновале Анастас. Не зная ещё, чем можно помочь, он прибежал к охваченному пламенем строению. Шум бушующего на ветру пламени и тревожный рёв задыхающихся в дыму животных делали жуткой и без того страшную картину.

Не помня себя, Анастас кинулся к большим воротам, пытаясь отбросить подпиравшее их бревно. Сил не хватало, видно давно не пользовались этим выходом. Анастас подбежал к сторожке, рванул дверь и услышал богатырский храп ночного сторожа. Схватив в темноте за босую ступню сторожа, Анастас тянул и тянул его, пока не прекратился храп.

– Кто-о тут?

Мальчик не часто сталкивался с пьяными, но здесь он безошибочно признал такого.

– Пожар, горит коровник! – закричал он, – надо открыть ворота.

– Уйди прочь, – промычал сторож.

– Увидев на столе, освещённом через открытую дверь заревом, связку ключей, Анастас не задумываясь, схватил её и выскочил во двор. Где-то с криком бежали люди.

Анастас вдоль стенки сарая пробрался к центральным воротам и начал лихорадочно совать ключ в громадный висячий замок.