Михаил Шуваев - По ту сторону пространства

– Ёб… я ж и говорю – зае…ый лифт! Шо? А х… его знает откуда!

Из рации ему в ответ несся такой треск и какофония, что столпившимся не удавалось понять общего смысла, только отдельные слова, в основном, матюги. Но один из присутствующих, пожилой интеллигентный мужчина, не выдержал и громко сказал:

– Послушайте, молодой человек, здесь женщины, дети, я попросил бы вас…

– Чё? – оторвался от рации российский офицер МВД.

– Не «чё», а прекратите выражаться, немедленно! – неожиданно жёстко произнес мужчина.

– А ты кто такой? Крутой, чё? – офицер вытер рукавом сопли, подтекшие из носа. – Больше всех надо, да?

Сквозь толпу к нему протиснулся другой милиционер из отделения:

– Товарищ лейтенант, там…

– Брысь в машину, сержант, бегом! Я повторяю – ты кто такой? – опять перевел он тяжелый взгляд поросячьих глаз на мужчину и положил руку на АКСУ.

– Я-то? Я – офицер, а вот…

Ермолай кинул быстрый взгляд на Пантелея, тот кивнул, и они быстренько протиснулись сквозь замершую в предвкушении скандала и одновременно совершенно инертную толпу.

На улице, в рассветном сумраке зимы, изгнанный из подъезда сержант уныло стоял рядом с милицейским уазиком и через открытое окно разговаривал с водителем.

– … нарвется, в конце концов, сукин кот, я покрывать не буду… – донеслась до Ермолая и Пантелея концовка фразы водителя, вылетевшая из окна уазика вместе с догорающим бычком.

Ермолай решительно подошел к уазику и с нажимом сказал:

– Если ваш коллега причинит кому-нибудь вред, стрелять начнет или еще что, имейте в виду, я первый буду свидетельствовать на суде против него и против вас!

– Успокойтесь, гражданин, все будет хорошо. Ну, характер у него ершистый – языком почешет, и все. Не волнуйтесь, все будет хорошо… – высунулся в открытое окно пожилой водитель с приятным открытым лицом.

Ермолай пожал плечами и пошел прочь, сделав незаметный знак Пантелею, маячившему возле соседнего подъезда. В ту же секунду в подъезде раздались одиночные выстрелы и спустя несколько мгновений – две короткие очереди из автомата. Лопнула одна из лампочек на козырьке перед входом. Водитель опомнился раньше и, ногой открыв дверцу, рванул к подъезду, на ходу пытаясь вынуть табельный макар. Сержант, промедлив немного, припустил за ним. Только они распахнули дверь тамбура, как оттуда выскочила бочкообразная фигура младшего лейтенанта с автоматом наперевес. Водитель, не дав ему опомниться, провел грамотную подсечку, и лейтенант опрокинулся на спину, непроизвольно нажав на курок и выпустив в морозное небо длинную очередь. Несколько пуль попали в козырек и в последнюю лампочку на нем, и только чудом миновали водителя. Посыпались осколки стекла и ошметки бетона. Кто-то пронзительно закричал. Подоспевший сержант сумел вырвать АКСУ из рук коллеги, а водитель проворно перевернул того на живот и, уперев колено в спину лежащему, надел наручники.

– Петро, сходи посмотри, все там целы? – отирая выступивший на лбу пот попросил водитель.

Сержант, держа АКСУ лейтенанта за короткий ствол вверх, зашел в подъезд и обвел взглядом притихших жильцов:

– Все живы?

– Да, сержант, – ответил за всех пожилой интеллигентный мужчина. – Некоторые вот только испугались слегка.

– Понятно. А что произошло?

– Ни с того, ни с сего, на улице или в тамбуре, чёрт его разберет, раздались выстрелы. Лейтенант выскочил из лифта, зачем-то дал пару очередей по входным дверям и высверкнул на улицу… Всё, – оглянулся на присутствующих мужчина, будто ища поддержки, и развел руками.

Многие согласно закивали:

– Точно говорит, так и было.

Мужчина достал из кармана визитку и дал сержанту.

– Если надо будет оформлять протокол, я готов, но сейчас извините – спешу, – с этими словами он слегка поклонился и вышел из подъезда.

На улице он с интересом посмотрел на небрежно приваленного к сугробу младшего лейтенанта со скованными за спиной руками. Тот материл на чем свет стоит водителя:

– Ильич, ты что, совсем охренел? Да за такое знаешь, что с тобой сделают!.. Ну-ка, снял наручники, живо!

– Лежи тихо, раскудахтался! Допрыгался, козлино? До чего дошел – пулять из автомата начал, сукин кот!

У соседнего подъезда хихикали Ермолай и Пантелей.

– А-ха-ха, во умора! Ты говоришь, сейчас и начальство милицейское подкатит? – заливался Пантелей.

– Конечно приедет, я же им журналистом представился, когда звонил. Сейчас примчатся заминать инцидент с сотрудником.