Данияр Каримов - Цикл «Ядовитый Джо»

В детстве отец взял меня на выступление известного экстрасенса. Тот читал мысли, погружал зрителей в гипноз целыми группами и выполнял перед залом еще не менее дюжины удивительных трюков, которые называл проявлением телепатии. Шоу производило впечатление, но сейчас я точно знал, что экстрасенс мошенничал. Он ни капли не владел телепатией.

Я был одновременно собой и представителем чуждого вида, но это нисколько не выводило из равновесия и даже не взволновало вздремнувшую ксенофобию. Мной овладело удивительное спокойствие. Я принял как данность способность выгибать дугой длинную спинку и не путаться в одновременном движении множества двигательных и специальных конечностей, различать миллионы удивительных запахов и видеть в инфракрасном диапазоне. Несовершенные руки хомо покоились на коленях, но тысячи удивительно гибких, ловких и сильных конечностей несли по разным горным тропам – незримым человеческому глазу, но фасеточным блюдцам приметным.

Раса, некогда владевшая Трампом, дробилась на миллионы разрозненных стай, в каждой из которых насчитывалось от тысячи примитивных особей, обладающими способностями к телепатической связи с представителями своего вида. Будучи лишенными связи с родным сообществом, отдельные особи вели животный образ жизни, однако возвращаясь в ментальные сети сородичей, формировали коллективный разум, обладающий самосознанием. Стаи жестко конкурировали друг с другом за идеи, жизненное пространство, ресурсы и виды на будущее. С одной из них я контактировал сейчас посредством пса.

Во время последнего внутривидового конфликта одна из противоборствующих сторон применила против противника новейшую и еще не прошедшую полевого испытания разработку – некое биологическое оружие, против которого ни у кого на планете еще не было защиты. Хмара – так называли себя прайды туземных собак, обладавших коллективным мышлением и самосознанием – забрасывали друг друга личинками искусственно выведенного паразита, причем так яростно, что планета пала под его натиском в течение считанных недель. В отдаленных и малонаселенных провинциях непораженные зоны сохранялись чуть дольше, но существенной роли это уже не играло. Прежняя цивилизация умерла, и на ее разлагающемся трупе зарождалась новая. Хмара хорошо помнил этот процесс.

В воздухе трепетно дрожала лиловая взвесь спор, сброшенных с далекого склона влюбленными деревьями весеннего леска. Тысячи усиков ощупывали следы и знаки предшественников, оставляя на грунте свои вешки. Я-человек с удивлением взирал на яркое марево с разных углов и точек, но я-хмара-один-во-множестве не обращал на него внимания и очень спешил. Мои частицы торопились забиться в бункер, чтобы не подвергнуться заражению, которое несла в себе буря.

Неестественно черный атмосферный фронт бесновался молниями у линии горизонта. Мне-хмара не требовалось оглядываться, чтобы видеть, как позади неумолимо поднимается темная стена, я-хомо понимал, что в другой множественной ипостаси способен разглядеть составляющие колоссального грозового вала. Землю покрывала растущая тень чудовищного полчища крылатых тварей, проклятие врага и его адово возмездие. Мириады существ, которых я-хомо знал, как владетелей, зачищали планету, не давая ни шанса живым существам крупнее белки.

Чужак забаррикадировался в бункере, отсекая от себя тысячи здоровых частей только потому, что они оказались слишком далеко от убежища. Они обрекались на верную и страшную смерть, каждую из которых я-множество переживал как я-индивидуум. Хмара уцелел, но паразит принес ему чудовищные страдания, заставляя чувствовать, как медленно и мучительно умирает каждая пораженная часть, разрушаются уникальные связи и рассыпаются ментальные сети, из общей памяти грубо вырываются пласты накопленных воспоминаний и опыта, переживаний и черт личности.

Заражение задело чужака вскользь, но обрекло на долгие годы сначала летаргического сна, а затем частичной амнезии и полуживотного состояния в штольнях и шахтах забытого богом убежища на краю некогда огромного цветущего мира. Мира, который хомо именовали Трампом, но называемый вовсе не так. Мира, который принадлежал не его теперешним владетелям, а хмара.

Прямоходящие инсектоиды паразитировали на виде, к которому принадлежал несчастный пес (который, собственно, и псом-то не являлся), около четырехсот лет. Саранча не подозревала, что была, фактически, продуктом военных технологий, орудием судного дня существ, которых даже не воспринимала как равных или разумных. Причиной странной слепоты служило не отсутствие, как такового, желания познать окружающий мир. Какой паразит глубоко задается вопросами мироздания? Дело было, скорее, в разнице координат.