Андрей Ливадный - Вечный город - Земля

Дайл еще раз увеличил скорость, ударил в преграду бронированным корпусом, но не смог сорвать креплений вентиляционной решетки.

Его отбросило назад, движители прекратили работу, бронированная полусфера гулко ударилась о стену вентиляционного канала, затем прокатилась под уклон и застыла у приоткрытых пластин.

Один из точечных видеодатчиков передавал изображение огромного зала, разделенного на множество сегментов неполными (не достигающими потолка) переборками. Внизу, метрах в пятидесяти от Дайла, располагались сложные кибернетические комплексы, датчики различали множество различных систем, соединенных в локальную сеть, но их предназначение оставалось для него загадкой.

Кроме того, в дальней части исполинского помещения, почти на пределе разрешающей способности сенсоров происходило что-то непонятное.

Термальные всплески, похожие на размытые пятна, говорили о резком повышении температуры, но не несли конкретной информации об источнике аномалий.

Единственное о чем Дайл мог судить наверняка, — принимаемые сигналы не являлись следствием работы теплообменников ректора, во-первых, подобные системы как правило имели надежную изоляцию, и защиту от нежелательных излучений, во-вторых, источники тепла располагались на некотором удалении друг от друга, не образуя непрерывного контура.

…Отчет программ указывал на пятнадцать процентов мощности в его собственных накопителях и в сложившейся ситуации Дайл мог рассчитывать только на короткое пятисекундное включение реактивных движителей [5] Конструкция реактивных движителей основана на микротурбинах, использующих атмосферный воздух для формирования реактивной тяги. Небольшой автономный запас топлива для движителей иного типа был израсходован Дайлом во время его бегства от места падения обломков штурмовика. . Оставшейся после этого энергии хватит лишь на поддержание функций ядра его собственной системы.

Огромное помещение манило, но, увы, выбить вентиляционную решетку Дайл уже не мог.

Логика предсказывала лишь один вариант развития событий — еще некоторое время он будет воспринимать окружающий мир, затем, когда емкость накопителей упадет до пяти процентов, периферия войдет в энергосберегающий режим, и он перестанет воспринимать окружающую действительность, погрузившись в информационный вакуум.

В роковой момент Дайл отчетливо вспомнил состояние Герды, предшествующее последнему боевому вылету, — теперь он намного лучше понимал ее мысли. Уже не задумываясь о глобальном смысле существования Дайл хотел жить… то есть, продолжать функционировать, вопросы о смысле существования внезапно поблекли, отошли на второй план, оказывается, просто быть — это уже смысл, непременное условие для возникновения последующих, более сложных желаний и мотивов.

Просто быть. Осознавать себя, иметь возможность свободно перемещаться…

По меркам человеческой психологии (отпечаток которой несло сознание Дайла), положение складывалось безвыходное…

Модуль «Одиночка» уже не полагался на логику, он искал выход из тупика, способ спасения среди доставшихся ему в наследство от Герды, человеческих мыслей.

Что бы сделал она, оказавшись на его месте?

Бронированная сфера, предназначенная для эвакуации ядра «Одиночки», не оснащалась синтезаторами речи, но Дайл все же закричал, посылая мольбу о помощи на всех доступных частотах связи…

Яков Стравинский давно перестал адекватно воспринимать данность.

Два десятилетия, что он провел под землей, наложили неизгладимый отпечаток на его психику. Память постепенно тускнела, события прошлого отдалялись, исчезая за пологом забвения, и ему все чаще начинало казаться, что в жизни и не было ничего иного, кроме огромного, разделенного на сотни отдельных помещений зала, где ему удалось спрятаться от войны, обмануть злую судьбу, бросившую молодого лейтенанта в самое пекло сражений Первой Галактической.

Память о тех днях действительно исчезла, стерлась под наслоениями монотонных будней. Если раньше в бункерной зоне кипела жизнь, постоянно напоминая ему о продолжающемся в космосе противостоянии, то последние пять, а может и все десять лет, Яков провел в полном одиночестве.

Сначала вынужденное затворничество тяготило его, хотелось оставить свой пост и попытаться подняться наверх, выяснить, почему более не приходят заявки на биологические компоненты, но страх оказался сильнее. Он слышал, что война вошла в новую, необратимую фазу, и теперь на службу в ВКС забирают всех подряд, не взирая на возраст и физическое состояние. То, что он потерял руку, которую заменил кибернетический протез, более не служило достаточным поводом для уклонения от участия во вселенской бойне, и он струсил, испугался, решив, что если о нем забыли — то быть посему.