Алексей Калугин: А у нас – декаданс!

Сначала я обратил внимание на то, что секретарша перестала подкрашивать волосы. Я спросил ее: почему?

– Сейчас это модно, – ответила она, тряхнув темными волосами, перемежающимися серебристыми ниточками. – В продажу поступила специальная краска для волос, имитирующая седину.

– Да? – Я озадаченно прикусил губу.

Что дальше? Накладные бородавки? Тени, чтобы рисовать темные круги под глазами? Крем для образования морщин? Целлюлитные чулки? Обвисшие груди? Средство для скорейшего развития и поддержания импотенции?..

Мои предположения в целом оказались верны. Прогуливаясь по улицам города, я все чаще встречал людей с осунувшимися лицами, с согбенными спинами, еле волочащих ноги, смотрящих вокруг усталым, ко всему безразличным взглядом. Налицо явные признаки старения. Хотя, как я полагал, большинство из них были более или менее искусной имитацией. В моду стала входить длиннополая, бесформенная одежда темных, депрессивных цветов. И палка! Не трость, изящно скользящая в руке, не стек, красиво прижатый согнутым локтем, а именно палка с изогнутой пластиковой ручкой и резиновым набалдашником, на которую следовало тяжело опираться при ходьбе, стала последним писком моды. Я ждал, что вскоре на улицах появятся люди на костылях и в инвалидных колясках.

То же самое происходило и в других городах: население Земли катастрофически старело. По собственному желанию. Или, может быть, только хотело выглядеть состарившимся? Ведь даже подростки, чтобы не отстать от моды, делали волосы седыми, кожу морщинистой и поголовно обзаводились очками с толстыми линзами в уродливой пластиковой оправе.

И это после того, как двадцать два года назад мы даровали людям бессмертие!

Самое смешное, что открытый нами рецепт бессмертия оказался на удивление прост: для того чтобы жить вечно, нужно было всего лишь поверить в то, что это возможно. И все. Специально разработанные четырехмесячные курсы психологического тренинга позволили каждому землянину уверовать в собственное бессмертие. Молодые стали здоровее и энергичнее, старики начали молодеть.

Все было прекрасно. Просто замечательно. И вдруг – неожиданный и мощный откат назад.

В Москве был срочно собран совет гостей с Небута.

Имея богатый опыт общения с представителями иных цивилизаций, мы сами называли себя гостями – так коренному населению планет, которые мы посещали, было проще воспринимать нас как равных.

Но даже собравшись вместе, мы не смогли отыскать ответ на вопрос, что же происходит. Почему, получив от нас в подарок вечную молодость, земляне снова начинают заигрывать со смертью?

А события между тем продолжали развиваться стремительно и неудержимо.

В кафе и барах стала собираться странная публика. Вялые, уставшие, с выражением безволия на лицах, они сидели в клубах сигаретного дыма, пили абсент и с безразличным видом слушали поэтов, выпевающих или выкрикивающих бессвязные строчки, и стонущих, словно от боли, певцов с раскрашенными, как у клоунов, лицами.

Все чаще на улицах стали встречаться процессии одетых в черное людей, медленно, со скорбно склоненными головами двигающихся за допотопными катафалками – и где их только откопали? – запряженными парой лошадей с черными плюмажами. Что это могло быть, если не имитацией похоронного процесса?

Сканирование со спутников показывало, что на старых кладбищах стали появляться новые могилы. Тайно вскрыв пару таких могил, представители гостей с Небута обнаружили в них не трупы, а манекены.

Моя секретарша, до недавнего времени молодая, привлекательная во всех отношениях девушка, стала похожа на старуху. Кожа у нее на лице сделалась морщинистой и дряблой, седые волосы она теперь собирала в пучок на затылке, одевалась в темно-коричневый, всегда плотно застегнутый жакет и темно-фиолетовую прямую юбку ниже колен и смотрела на меня через тяжелые стекла маленьких круглых очков в металлической оправе.

– Что происходит? – спросил я у нее.

Девушка-старуха посмотрела на меня непонимающе.

– Почему вы хотите выглядеть старой и некрасивой? – уточнил я свой вопрос.

Секретарша поджала сухие бледные губы и двумя пальцами поправила очки.

– Время сейчас такое, – ответила она надтреснутым старческим голосом.

– Какое время? – в отчаянии всплеснул я руками.

– Декаданс. – Секретарша отвернулась и энергично застучала по клавишам допотопной пишущей машинки.