Алексей Калугин - Завтра, вчера, всегда

Странник не помнил начала, как не помнит никто из живущих минуты своего рождения. Не знал он ничего и о том, кто и по какой причине обрек его на вечное скитание по бесконечной дороге времени. Что это – дар или наказание? Или, может быть, просто игра случая? Глупая шутка судьбы? Но, если так, что такое судьба? Кто или что стоит за этим словом? Есть ли хоть какой смысл в том, что перед его всегда широко открытыми, как будто чему-то удивленными глазами проходит вся история человечества?

Когда? Кто? Зачем? Почему? Кто? Когда?..

Все эти вопросы возникли, чтобы больше уже никогда не отпускать, позже, когда Странник в полной мере осознал свою уникальность, свою непохожесть на остальных, на тех, кто окружал его, жил рядом, говорил на понятном ему языке, рос, старился и исчезал, уходя во тьму, в небытие.

Какое невероятно огромное количество синонимов придумано для слова «смерть», думал Странник. Казалось бы, почему не называть вещь своим именем? Тем более что и слово само по себе, без привязки к тому, что оно значит, вовсе не плохое – мягкое, перекатывающееся между языком и небом, словно переспелая ягода черники, вот-вот готовая лопнуть. Но нет же, для обозначения такого простого и ясного понятия появлялись и появляются все новые и новые эвфемизмы, как будто, изменив имя, можно обмануть и саму смерть, старуху с косой – почему именно старуха? и отчего с косой, а не, к примеру, с топором? да мало ли еще существует способов и средств лишения жизни, – или черного всадника на вороном коне, – все те же вопросы.

Пытаться обмануть смерть – все равно что надеяться обмануть время. Смерть – любая, даже если она приходит до срока – порождена временем. Это уж Странник знал точно. Сколько раз он сам пробовал обмануть время, пока не понял всю тщетность таких попыток. Скорее всего, эти игры были просто ребячеством, чем-то вроде юношеской пробы сил. Но это было давно.

Давно, недавно – Странник всегда улыбался, когда произносил или слышал эти слова. Для него они не имели смысла. Недавно превращается в давно с той же неумолимой предопределенностью, с какой день переходит в ночь, сегодня – в завтра. Значение имеет только последовательность, в которой происходят события.

Странник видел все начиная с рождения Мира. Он не стремился запоминать даты. Зачастую от того или иного события, изменившего ход мировой истории, у него в памяти оставался всего лишь один яркий образ: взмах руки, тень на стене, чей-то разорванный криком рот, слово, брошенное мимолетом в толпе. Но даже так, пропуская мир сквозь свои ощущения, как через крупное сито, вылавливая только то, что просто невозможно упустить, Странник чувствовал, как его память превращается в огромную, бездонную могилу, в которую пласт за пластом ложатся миллионы жизней.

Он знал, что переживет всех – всех до последнего в этом Мире. Нет, до предпоследнего, потому что последним будет он сам. И что произойдет тогда? Где закончится и закончится ли когда-нибудь его путь? Есть ли конец у того, что не имело начала?

Стремясь найти ответ, Странник ускорял шаг по дороге времени. Это было единственное, что он мог сделать. Он шел все быстрее, а ему казалось, что картина Мира вокруг него тоже ускоряет свой бег. Люди дергали руками и ногами, как марионетки в руках сумасшедшего кукольника, механизмы давились выплевываемыми клубами дыма и пара и взрывались, не выдерживая напряжения, война превращалась в одну нестерпимо яркую вспышку, проглатывающую целую страну. И не было этому конца.

Странник бежал, а мимо него проносился яркий цветной гобелен с бессмысленным, неразборчивым узором. И когда все краски на нем слились в одну, когда прекратилось раздражающее мелькание света и тьмы, Странник понял, что ему никогда не достичь конца дороги времени. У него оставался последний шанс попытаться найти ответы на мучающие его вопросы – он должен вернуться к началу.

Странник остановился. И в тот же миг что-то с силой толкнуло его в спину – так, что ему пришлось сделать несколько шагов вперед, чтобы удержаться на ногах. Он снова остановился, и вновь повторился толчок. На этот раз толчок не был неожиданностью, и Странник устоял на месте. Но сила, давившая в спину, становилась все сильнее – время влекло Странника за собой помимо его воли. Чтобы ослабить все возрастающий напор времени, Странник сначала опустился на колени, потом лег на дорогу плашмя. И все равно всей поверхностью вжавшегося в дорожную пыль тела Странник чувствовал, как время медленно, но все так же неумолимо тащит его за собой.